— Нет, меня он тоже к себе не приглашал, — добавляет третья путана. — Но на карту всегда приходят все бабки.
— Так и должно быть, ты контракт хоть читала? — уничижительно. Вот такая вот дружба. Обсуждают члены и тут же друг друга унижают.
— Все станет ясно через пару недель, когда придет время продлевать контракт. Если Самсонова в нем не будет, значит, он слился, — неподдельно грустит белобрысая.
— Может, у него девушка появилась? — выдвигает предположение одна из них.
— Такие парни не про отношения, они не умеют любить.
Вот тут я с белобрысой согласна.
— Я слышала, к нему сводная сестра переехала, — удивляет своей осведомленностью одна из них.
— Думаешь, между ними что-то есть? — настораживается белобрысая.
— Ну… не знаю. Все может быть…
— Там Демон с Германом, — кивает шатенка. Проследив за ней взглядом, замечаю Кайсынова, который проходит за стойку бара. Обернувшись, он ловит мой взгляд, но я тут же отвожу глаза. Демон скрывается за дверью, что ведет в кухню.
Допив кофе, я покидаю кафе, не оставив чаевых. Таких посетителей не любят, в следующий раз мне здесь будут не рады…
Поднимаюсь на второй этаж, до звонка на перемену осталось несколько минут. Дохожу до нужного коридора. Разворачиваюсь и спешу обратно. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Что он вообще здесь делает?!
— Ника, стой! — раздается прямо за спиной жесткий окрик…
Глава 34
Ника
Хочу убежать, а ноги не слушаются. Заставляю себя идти быстрее, но даже сорвись я на бег, не успею убежать. Ян обходит, хватая за плечо, заставляет остановиться. Невыносимо на него смотреть.
Между нами повисает тяжелая, давящая пауза.
— Дай пройти, — вырываюсь, делаю шаг назад. Самсонов взглядом разбирает меня на атомы. Ни капли раскаяния не наблюдаю на его лице. Высокомерный… отвратительный… Ненавижу!
— Как всегда, не разобралась, сделала выводы и не готова выслушать, — зло усмехаясь. В его голосе звучит обвинение. Получается, это еще я виновата? Даже говорить с ним не хочу. Кроме отвращения Самсонов ничего во мне не вызывает! Перед глазами до сих пор картина у бассейна — Ян стоит, запрокинув голову, а мама на коленях перед ним, ласкает его…
Пытаюсь пройти мимо, Самсонов делает шаг в сторону, преграждая путь. Мне приходится отступить, не хочу, чтобы он ко мне приближался.
— Я даю тебе два дня, потом ты вернешься домой, и мы поговорим, — заявляет властно. Грудь обжигает лавой. После всего, что он наговорил, сделал, вместо извинений требует и ставит условия?!
— Ты мне противен, — не смогла смолчать, моя ненависть выплеснулась наружу. — Я не хочу тебя видеть! Я не хочу тебя слышать! Я не хочу тебя знать! Я вернусь только за своими вещами, на этом все. Мы чужие друг другу люди.
«Можешь перезаключать свои контракты с кем хочешь!» — произношу про себя. Боюсь, что, если озвучу, услышу очередной поток гадости.
Самсонов выкидывает руку вперед, я не успеваю увернуться, он хватает меня сзади за шею, притягивает к себе. Кончики наших носов почти соприкасаются, его чистое мятное дыхание опаляет мое лицо. Пытаюсь увернуться, но пальцы на шее сильнее сжимаются, не хватало только с синяками ходить.
— Я не прав только в том, что задержался с друзьями в клубе, что сделал пару затяжек дури, но я не изменял тебе, — произносит зло прямо возле моих губ. Обжигает своим дыханием, мне от этого противно.
— Убери руки, — толкаю Самсонова в грудь. Легче скалу пошевелить, чем его сдвинуть. Луплю по плечам, а он даже не морщится. — Я помню все, что ты мне наговорил в тот вечер, мне все равно, что ты скажешь сейчас, я не буду тебя слушать…
Заставляя замолчать, Самсонов впивается мой рот, зло терзает губы. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться из захвата, но он скорее позволит сломаться моей шее, чем отпустит. В этом поцелуе нет страсти, он наполнен ненавистью и злостью. Самсонов меня наказывает. Выталкиваю язык, который он насильно проталкивает мне в рот. Кусаю его за нижнюю губу, не сильно, как мне кажется, только чтобы освободиться, но, ощутив вкус крови на языке, понимаю, что не контролирую свои чувства. Поцелуй со вкусом крови…
Зло рыча, он стискивает второй рукой мою талию. Пропитываюсь его запахом, который с некоторых пор стал ненавистным. Самсонов терзает мои губы, продолжает наказывать за неповиновение, пытается заставить отвечать. Напор становится мягче, он ласкает воспаленные губы языком. Упираясь в грудь ладонями, пытаюсь его оттолкнуть.