— Дочь, ну пожалуйста, — складывает руки в молитвенном жесте. — Толик опять ограничил мой бюджет, я больше так не могу!
— Уверена, что на это была причина, — без тени сомнения. По тому, как притихла мама, я понимаю, что попала в точку. Бросаю взгляд на часы, начинаю сворачивать документы на экране ноутбука. Не успею поработать. — Тебе лучше помириться с мужем, а я опаздываю. У Андрея сегодня соревнования…
— Как там мой внучок? — не дослушав.
— Почти забыл, как ты выглядишь, — поднимаюсь из-за стола. Иду за сумкой.
— Ника, твой муж меня едва терпит, — ну конечно, виновата не она, а мы.
— Не оправдывайся, — достаю из шкафа сумку.
— В выходные я к вам заеду, — мама идет следом за мной к двери. Ничего на это не отвечаю, потому что точно знаю: она не приедет. Найдет причину перенести визит.
Мы расходимся на стоянке. Мама на прощание меня обнимает, но в этом нет душевности, теплоты. Теперь я это точно знаю, мне есть с чем сравнить.
— Пока, — сухо попрощавшись, сажусь в машину, завожу двигатель.
В этот момент звонит Ян, он словно почувствовал, что мне нужно немного тепла. Самсонов — успокоительное, мой оплот и защита. Достаточно услышать его голос, чтобы все стало хорошо.
— Я выезжаю, — улыбаясь.
— Ника, не спеши, — серьезным тоном. — Ты все равно опоздаешь, не смей гнать, — в каждом слове океан заботы. — Андрей знает, что ты приедешь и будешь за него болеть, — у меня наворачиваются слезы на глаза. Причина моей эмоциональности — беременность, поэтому я могу позволить себе пару слезинок. Я ведь плачу от счастья.
У меня самый лучший муж. Кто бы мог подумать, что в Самсонове заложен неиссякаемый потенциал любви.
— Не спеши. Мы тебя ждем, — произносит твердым голосом Ян.
— Хорошо, — мне становится легко-легко, словно не было встречи с мамой.
— Я люблю тебя, — Ян сбрасывает звонок, не услышав ответ. Он и так знает, что я его люблю…
**** ****
Ян
Кладу трубку. Засекаю время. Нашлепаю по заднице, если не послушается. Подхожу к сыну, сажусь перед ним на корточки, уравниваю нас в росте, хотя он так вымахал за последний год, что я оказываюсь ниже.
— Мама опаздывает, но нас это не должно отвлекать, наша задача — сосредоточиться на гонке, — подбадриваю сына. Даю ему установку на победу.
Когда три года назад я решил отдать сына на картинг, Ника со мной два дня не разговаривала, она не хотела, чтобы Андрюха занимался опасными видами спорта. Из памяти не сотрешь мою бурную молодость. Недолго я ее убеждал. Тренировки разовьют в нем навык грамотного вождения. Чем больше он будет знать и уметь, тем безопаснее для него будет дорога. Спустя полгода я отдал сына на самбо. Ника смирилась, не вмешивается в мужское воспитание, но переживает. Конечно, она сильно любит нашего чемпиона, порой нежит его и балует, думая, что я не этого не вижу. Меня она тоже балует заботой, вниманием, любовью, поэтому тут без претензий.
Андрюха хмурится, весь такой серьезный, это у него от меня. Надев шлем и перчатки, идет к своей машинке. Соревнования в этом возрасте имеют воспитательный характер, они мобилизуют, пробуждают интерес, заряжают эмоциями. Подходит тренер. Константин — мой хороший товарищ. Стоит рядом, переживает за своих. Со свистком начинается заезд.
— Твой молодец, уверенно держится, — отмечает Костя.
— Угу, — все внимание на дороге, а мысли о жене. Самое правильное, что я сделал в жизни — влюбился в Нику и окольцевал ее. Моя она. С первой встречи понял, что моя.
Нику я чувствую раньше, чем вижу. Оборачиваюсь, она спешит к трибуне. Демонстративно смотрю на часы, а она улыбается. Совсем не чувствует вину за то, что превысила скорость? Мне до ужаса страшно их потерять. Ника и Андрей — мой свет, смысл жизни… сама жизнь. Я дышать начинаю только тогда, когда возвращаюсь вечером домой. Я маньяк, который помешан на своей семье.
Ника не подходит, занимает свободное место в первом ряду. Ищет глазами Андрюху. Отхожу от Кости, он что-то там кричит пацанам. Сажусь рядом с женой, беру ее руку, переплетаю наши пальцы. Она нервничает, я поглаживаю жилку на запястье подушечкой большого пальца.
— Отберу ключи, будешь ездить на такси, — предупреждаю, когда она успокаивается.
— Дорога была свободная, — лукавит. Выгибаю брови, чтобы не думала, что удалось меня обмануть. — Я ведь жена и мать гонщика, разве не должна вам соответствовать?