Каждое утро ему приходилось знакомиться с новыми хозяевами подопечных буренок.
Сегодня он впервые узнал, где живет их фельдшерица Анна Федоровна, молодая миловидная женщина без мужа, но с ребенком. Девочка Аленка была еще совсем маленькая. И она совсем не походила на свою черноволосую с гладкой прической и карими глазами мать. Аленка была похожа на ромашку, золотистые кудряшки падали ниже пояса, а синие глазенки — чистые васильки. И хороша же была девчушка, ну прямо картинка, заглядение, а не ребенок. Она подбежала к Сане и спросила совершенно серьезно:
— Ты лешего видел?
— Нет, — удивился Саня, — а разве он есть в нашем лесу?
— Есть, — округлив глаза, шепотом сказала Аленка. — И кикиморы в болоте живут.
— Я только ежика, да зайчонка видел.
— А ты передашь от меня им привет? — спросила маленькая фея.
— Обязательно, и подарок принесу от них, если встретятся.
Весь день, с помощью Евсеича, мастера делать свистульки, он вырезал для этой необыкновенно понравившейся ему девчушки свирельку. Потом нарвал вместе с ветками малину и в березовый туесок, поставил ее как букет.
Вечером Аленка ждала его с поля. Еще издали, за оградой своего дома он увидел ручонку, машущую ему. Подошел поближе, сдал бабушке Пелагее буренку и подошел к малышке. Откуда у него слова появились, сам не понял, вечный молчун. Может оттого, что похожа она была на ясно солнышко, приветливая и сказочно красивая, совсем не похожая на деревенских детей, загорелых, стриженых под горшок, чумазых.
— Это тебе от зайца, — подавая Аленке туесок с ветками малины, сказал Саня. — А свирельку ежик послал.
Маленькими пальчиками она серьезно взяла из рук Сани лесные подарки, — сказала, — спасибо, — и побежала хвастаться деду Сидору, мастерившему бочонок.
Так он и познакомился с этой семьей, особенной, отличающейся какой-то светлой добротой и отзывчивостью.
Дома его ждали. Ужин стоял на столе, вода для умывания приготовлена заранее, чтоб холодной не была. Ему было приятно, что есть дом, в котором его ждут люди, где он нашел новую семью, непохожую на детдомовскую, оголтело-бесшабашную.
Жили хорошо, не тужили, да приключилось с Петром, хозяином Сани, несчастье. Жеребца нового привезли, Петр решил его объезжать, ненароком замешкался и красавец вороной копытом зашиб его до смерти. Хватил по голове наклонившегося мужика, тот упал, а он еще раз по нему прошелся.
Степанида дурным голосом закричала. Еле отходили, фельдшера пришлось вызывать. Степанида и так — то хворая была, ноги ее не слушались. Болезнь мудреная какая-то не давала ей жизни от боли, крутила по ночам, да и днем Степанида плохо ходила. А тут свалилась совсем.
Военкомат отказал в приезде сына на похороны отца. Дочка шалопутная телеграмму не получила, та вернулась с пометкой: адресат выбыл. Хорошо хоть соседки по дому помогли с похоронами.
На двор зима пожаловала, как всегда гостьей незваной. Первый снег только ребятишкам в радость был. Хозяин заранее заготовки на зиму сделал: дровишек не менее, чем на два года хватит, хворосту для растопки тоже. Теперь по субботам нужно было баню топить. Баня не баня, а небольшая халупка утепленная с печью из камней, чтоб жару наподдать. В деревне баню каждый, всяк для себя, редко кто затапливал. Конечно, у кого большая семья, те каждую неделю сами у себя мылись, а такие как Степанида, через неделю у одних, потом у других и соответственно получалось, что свою приходилось топить в три недели раз. Зато в чьи дни приходился банный день, вымытые гости были приглашены к чаю. Правда, вместо самовара на столе всегда красовалась бутыль с самогоном.
В селе стало жить веселее с появлением телевидения. Уже несколько лет как к ним перестал ездить киномеханик. Кому охота тащиться в холодный клуб, более на сарай похожий, если включи ящик и получай любое кино.
В доме Степаниды тоже был черно-белый телевизор. Санька почему-то не смотрел, по его мнению, охальные фильмы. Ему было стыдно самому, а тем более, если бы этакую гадость увидела Степанида. Фильмы он любил спокойные, про любовь, жизнь в селе, городскую без похабщины.
У него время для просмотров было только поздно вечером. С тех пор как хозяин умер, на него свалилась вся работа по дому. Даже корову доить научился. Поросенок «Хрюк» ходил за ним по пятам. А если он забывал закрыть за собой калитку, то вслед за ним по улице шли, выстроившись в очередь, собака Шарик, кот Забулдыга, поросенок Хрюк и дальше ровным строем вышагивали петух и все двадцать куриц.
Саня в первый раз не понял, отчего все соседи и встречные селяне со смеху покатываются, пока пацаненок Жорка не показал ему, чтобы тот обернулся назад.