— Да мы ее сейчас же и опробуем.
— Хорошо, — ответил Денис.
Саня посадил его в мягкое кресло, укрыл культю покрывалом и выкатил во двор. Поставил в тень к забору, под деревья и Денис остался наедине с природой. Саня тихонько наблюдал за ним из окна. Сегодня в их доме произошло великое событие: парень мог теперь дышать свежим воздухом.
Во двор заглянула Вера, она привела из детсада Колюньку. Увидев у забора Дениса, сказала:
— Что Денис Петрович, прогуляемся по селу?
— А что, Вера, поехали, если на меня время не жалко.
— Я бы с вами, Денис Петрович, хоть на край света поехала.
— Со мной, Вера, а не с моим подобием.
— Кто знает, кто знает, — ответила Вера Денису и выкатила коляску на улицу.
Они проехали вдоль всей деревни и старухи, не работающие и все видящие смотрели на гордо идущую Веру позади коляски, в которой восседал Денис, бывший летчик, а теперь получеловек, как его величали сельчане.
— Вези, вези, — говорили злопыхатели. — Только замуж за некого выйти. Обрубок есть обрубок и сколько его ни катай, нигде ничего не прирастет.
— Посмотрим, Денис, падет твоя крепость. Я тебя еще в школе любила единственного, а ты умчался жениться в город — думала Вера, и, иногда останавливаясь, разговаривала с ним о былых временах, а он вторил ее шуткам хриплым голосом со счастливыми нотками.
ПОДКИДЫШ
Аннушка, фельдшерица с дочкой Аленкой шли по улице районного центра. Они сегодня провели весь день вместе и дочь радовалась новизне незнакомого городка.
Потом они сели в автобус и очутились на улице Заречной.
Прямо возле остановки стоял дом под железной крышей. Большой, важный, с новыми окнами и забором. Залаяла собака. Аннушка посмотрела на калитку и вдруг услышала лязг кольца в двери. Она схватила дочь за руку и тут же побежала к подошедшему автобусу, идущему обратно в город. Малышка ничего не заметила, а сама Анна вдруг вспомнила все, что произошло несколько лет назад в этом доме. А событие было неординарное.
Семья Железновых состояла из пяти человек. Лида и Анна — дети от первого мужа, погибшего в паровозном депо, где он работал сцепщиком и Мишутка, сын от отчима, жестокого, малообразованного человека, чем-то покорившего их мать так, что она не замечала его дерзкого обращения с дочерьми.
Рано утром Аннушка вышла на крыльцо, так как собиралась на практику в больницу, ей нужно было успеть к семи часам. Нетерпение молодой студентки медицинского техникума гнало ее чуть свет из дому. Закрыв за собой дверь, она вдруг услышала жалобный писк и увидела сверток.
Анна подняла кого-то, завернутого в байковое одеяльце, и принесла в дом.
Из кухни вышел отчим и недовольно спросил:
— Чаго ты ты там приперла? Рябенка штоли? Убяри куда хочешь, мне дома байстрюки не нужны.
Мать жалостливо попросила:
— Покормить надо дите, да перепеленать.
Отец жестко ответил:
— Мне еще чужих щенков в доме не хватало! И, побагровев, заорал на Аннушку:
— Пошла вон, дурища! Тащи его в милицию.
Мать тихо сказала:
— Слушай, что говорит отец, — отнеси.
Всегда робкая, послушная Аннушка вдруг запротестовала:
— Зверь ты, не человек! Никому не отдам, сама растить буду.
Отчим подошел к ней, сгреб своей лапищей за шиворот, подтащил к двери, ногой распахнул ее и сказал:
— Пошла вон! Поумнеешь — вернешься.
Мать запричитала, но Аннушка, очутившись за дверью, уже ее не слышала. Она бежала по улице, а ребенок пищал надрывно, жалобно. Потом все громче и громче и, наконец, залился хрипловато, слабо.
Вдруг она увидела полуторку, грузовую машину с шофером, из села, где проживал ее дедушка по отцу. Молодой парень, малознакомый, спросил:
— Тебе куда?
— В твое село, ты же знаешь наверняка моего дедушку. Сидора Никитовича?
— Еще бы — единственный бондарь на весь район, постоянно к нему обращаемся. Только я больше там не живу. Переехал на хутор Светлый за пять километров.
Увидев расстроенное лицо девчонки, он открыл дверку машины и, взяв ребенка из рук подождал, пока она сядет в кабину. Потом положил ей на колени сверток.
— Совсем слабо пищит, маленький? — заметил он.
Она прижала малыша к себе, но он не унимался. Тогда она, тихонько развернула ему ножки, и, увидев мокрые пеленки, стащила с шеи платок, подложила ему и завернула снова. Ребенок затих и проспал пока они добрались до села. Ехала она к деду Сидору, родителю ее умершего отца.