— Чур меня, чур меня.
Тут народ стал подбегать. Дивятся на лежащих посреди дороги людей. В это время «Федосья» с ковшиком воды вышла из своей расколоченной избы:
— Нате, — говорит, — напоите их.
Толпа начала пятиться назад, потом с криком:
— Покойница ожила! — приударила по улице.
Друг дружку роняют, те, кто свалился начинают вскакивать, ногами буксуют, а бежать не могут. Так и присели на дороге. В это время появился участковый, ему только сейчас сообщили о происшедшем в селе Демьяново.
— Что случилось граждане, селяне, — спросил он ошалевших от страха людей.
Они только руками махали, да в сторону дома Федосьи показывали. Ну он туда и повернул. Поглядел на избу, а в дверях покойница стоит. Покачнулся от видения, но взял себя в руки.
— Вы почему, гражданочка, не на месте находитесь, а в чужой дом влезли?
— В каком же я месте по вашему должна находиться? — съехидничало привидение.
— На кладбище, в своем гробу, обитом красным. Мы его сами делали.
Федосья хохочет, руки в боки, веселая такая. Участковый думает:
— Веселишься, я тебя сейчас успокою, и достает пистолет из кобуры.
Покойница моментально в хату забежала и двери на крючок закрыла.
— Я, — кричит, — сестра ее, Лизавета, двойняшка, а ты, милиция, сначала документы спросить был должен, а потом пистолетом стращать.
Вскоре ситуация разъяснилась и все пришли поглазеть на похожую сестру.
— Ну прямо, копия с протокола, — развеселил всех Евсеич.
На том пока и расстались. Рано утром в селе недосуг лясы точить, работы много.
Прохватилов собрание собрал в бывшем клубе, закрытом за ненадобностью, танцевать некому стало. И представил сестру умершей Елизавету, которая приехала пока пожить здесь, а там видно будет.
— Хозяйство-то как возвращать будем?
— Я не умею хозяйничать, — ответила Елизавета. — Вы мне лучше кто молока, кто яиц принесете. Вот и оплата будет.
На том и порешили.
Заику так и не нашли. Как корова языком слизала. Селяне начали бояться в лес за грибами, да ягодами ходить. А тут на хуторе Светлом, где сам участковый проживает, в километре от хутора нашли скелет человека, без мяса, кое-где кусками еще осталось догнивать, а так все обработано, как на хорошем баране. Кто это, определить невозможно. Скелет увезли, а следователи начали работать вокруг селений, где таинственные дела превращались в постоянные.
Совхоз как таковой отдавал концы. Нечем было рассчитываться с МТС, налогами, за удобрения, перестали платить зарплату. Прохватилов все объяснил просто:
— Нужно нам всем вступить в акционерное общество. Иначе село наше умрет и мы останемся без света и магазина. Вам сейчас выделят всем паи, земельный надел. Каждый из вас, согласно Указа, будет хозяином земли.
— А что мы с ней будем делать?
— По скольку земли на брата получается?
— По пять гектаров каждому в семье. У кого семья большая, сразу хозяином становится. Живи — не хочу.
— А как мы ее обрабатывать будем? Голыми руками?
— Государство предусмотрело и имущественный пай к земле.
— Это как?
— В суммарном выражении вам к земле положены акции на сумму, которая состоит из стоимости всего имущества и всего, что у нас с вами имеется: зерна, овощей, скота, сельхозмашин.
— Получается, что если нас здесь около четырехсот человек, а трактора два, то мы поделим кому что?
— Мне рукоятку. — а тебе гусеницу, так что ли?
— Имущество выделяться не будет. Мы создаем акционерное общество. Вы сейчас все напишите заявления, что вступаете со своим земельным паем в арендные отношения с АО.
— И что это нам даст?
— Так как земля требует обработки, то вы, отдав ее в аренду, будете ежегодно получать натурально продукты, производимые вами же. Вы сможете не уходить с работы, оставаться тут же. Но за аренду земли получите отдельно натурплату, а за работу деньги.
— Значит, если ребенок, или старик отдает свою землю в аренду, то получает за ее использование продукты?
— Да.
— И сколько?
— Это покажет урожай.
— И что мы получим из продуктов?
— Сахар, растительное масло, картофель, зерно и прочие овощи.
— Во, житуха наступит, — сказал кто-то. — Сиди дома и получай продукцию.
— Да, за вас будет работать ваш земельный надел. А сейчас заявления. Вот образцы и бумага, пишите.
Заявления писали так, как будто им премию по ним большую заплатят и только упрямец Никудышный, Сидор Никитович и Евсеич отказались вступать в акционерное общество.
— Вольному воля, — скривился Прохватилов, но вы пожалеете о вашем упрямстве.