— Я его замариновал, а на сковородке жаркое, сейчас друзья придут.
Этот человек был явно не в себе, если так просто говорил обо всем. Алексей высунулся в окно и крикнул Андрею:
— Срочно в двенадцатую.
Андрей повернулся, чтобы идти, как вдруг обнаружил, что пока он делал несколько шагов до дверей подьезда, впереди него зашли двое и поднимались на третий этаж. Он приотстал чуть-чуть и подождал пока дверь открылась и их впустили. Он влетел во время. Алексей подножкой сбил впереди идущего, на него кувыркнулся второй, а сзади их подпирал, войдя в дверь Андрей. Оба вошедших были окольцованы и теперь наручники Андрея надевали хозяину.
— Кто такие, — спросили оперы.
— Друзья, — ответил хрипло востроносый пришелец. Видите день рождения справлять пришли. Уже и хава готовая.
— Может поминки?
— По ком? Что Воробей допрыгался? Убили его?
— Нет. Здесь Эдик зажаренный вас дожидается.
— Поросенок что ли? Не темни, говори.
— Ничего он вам не скажет. Потому что на сковородке зажарен мальчик, по имени Эдик, а в банке замаринован тоже он.
Двум жуликам стало плохо. Их тянуло рыгать, но почувствовав неприятные игры желудка они вскочили и накинулись на хозяина. Руки были в наручниках, но досталось ему немало. Добили бы, да оперативники не дали.
Вызвали экспертов, понятых и первобытное зрелище, рассказанное Мансуром заставляло доктора постоянно применять нашатырный спирт, ко всем, находящимся здесь. Кости Эдика было разрублены и лежали упакованные в мешок. Ванна, еще плохо отмытая издавала этот ужасный запах крови.
На допросах людоед рассказал про деда, которого уже не было в живых, но ничего не сказал о брате Равиле. Он не был прописан в квартире, даже в городе, поэтому и остался вне поля зрения правопорядка.
Когда родителям рассказали о том, как погиб их сын, мать не выдержала и умерла. А отец, забрал кости и банку, отнес в морг и попросил все это положить в запаянный гроб, чтобы можно было предать земле останки сына.
Долго судачили после приговора люди. А людоеда не расстреляли. Мораторий вышел, да и вообще его признали ненормальным и лечили долго в больнице для умалишенных в особом отделении для преступников. И никто не мог знать, можно ли исправить такого человека. Некоторые врачи считали, что можно. И потом он будет безвредный граждание для общества.
Вскоре после этого громкого дела Алексея Строганова — сына чекиста, плодотворно работавшего в Средней Азии по изъятию коррумпированных излишеств у верхушки общества, взяли работать в особый отдел, где расследовались самые тайные и громкие преступления. Всего этого людоед не знал. Ему не за чем было думать о тех, кто прекратил его любимые обеды и теперь его кормили баландой и кашей.
Оксана вскоре, после того как девочка Ниночка была съедена, поехала на вокзал за три станции от своей. Нельзя было промышлять близко, итак уже достаточно наследили с пастушонком.
На скамейке у вокзала сидел парнишка, грязный и худой.
— Да на нем и мяса-то нет, — подумала она, но других претендентов явно не было видно. Она подошла к нему и погладила его по голове.
— Как зовут тебя?
— Петька.
— На рыбалку хочешь?
— А то?
— Со мной поедешь?
— Ну и рыбак, — расхохотался мальчик.
— Представь себе, интересуюсь и улов даже очень неплохой.
— Ты тоже бомжуешь?
— Нет у меня дом есть.
— И удочки есть?
— Конечно, — говорила она обрадованному несмышленышу.
— Тебе сколько лет?
— Десять.
— Родители есть?
— Мать. Пьет и дерется.
— А тебя как звать?
— Петькой.
Приехали на заимку. Хозяин гостя встретил хорошо, только сказал:
— Ну и чумазый же ты. На кочегара похож Потом ткнул его в бок и говорит:
— Да ты одна кожа да кости, парень. Надо тебя подкормить.
Оксана обрадовалась, что приглянувшийся ей парнишка жить будет. Мясо наращивать. Так именно выразился при его встрече ее благоверный. Баньку затопила. Пошли они с Равилем мыться. А Оксана пока одежонку его вшивую всю, в печь затолкала и нашла одежду мужа, которую он уже не носил. Мала стала. После бани отмытого Петьку не узнать, чистенький, кожа белая, волосики светлые.
— Какой ты хорошенький стал, — погладила она его по голове.
— Парень как парень, — буркнул Равиль. — Только костлявый как рыба.
— Ничего, на хороших харчах быстро поправится.
— Надеюсь, — ответил хозяин.
Петька ходил за Оксаной как пришитый. И печку топил и картошку чистил и за водой бегал. И так он к сердцу Оксаны присох, что ни за что расставаться с ним не хочет. Как подумает, что ему предстоит, так и слезы подступают.