— Может они там оружие сбросили, а теперь он бегает прячет. Приедут наши надо будет проверить.
Заурчали моторы и пять автомобилей с ревом принеслись на захват противника. Быстро скрутили, наручники надели и засунули в спецмашину.
— Тут один все бегал вон туда в кусты, может там что-то спрятал?
— Наверное оружие, они народ ушлый.
Трое с автоматами наперерез ушли по указанному направлению Вскоре оттуда раздались непечатные ругательства, все искатели явились назад и начали об траву очищать ботинки, от которых несло явно не оружейной смазкой.
— Обделался, паразит. Видно и впрямь виновен.
Для пущей важности врезали по несколько оплеух задержанным преступникам и вскоре в городском отделении милиции их допрашивали сердитые следователи. Они уже заранее записали себе раскрытое преступление групповое, совершенное шайкой грабителей честных граждан города и теперь удирающих от правосудия.
— Признавайся, дом Телятина вы взяли вчера ночью?
— Да мы едем еще только в этом направлении. Из Свердловска прибыли.
— Ну и что? Ограбили, уехали и назад вернулись. Алиби себе обеспечили.
Миша вспотел, доказывая, что никого не грабил и едет не оттуда, а туда, проездом до Нижней Туры.
— А в Туре у вас хаза? Пахан? — допытывался молодой дознаватель.
В это же время Петровича допрашивали двое.
— Сколько у вас с собой денег?
— Не знаю, деньгами старшой распоряжается.
— Пахан?
— Нет, Григорий.
— И все эти деньги, вы говорите, взяли на хате у Вертюхляевой? При этом вы связали ее, отстегали веревкой, вытащили все деньги и драгоценности и ушли.
— Да не знаю я никакой Вертюхляевой.
— А фамилию правильно выговариваешь.
— Дак вы же только что назвали ее.
Григорию досталась баба. Лет пятидесяти, а зануда, ну не сыщешь такой на белом свете.
— Я ваш кобелиный род хорошо знаю. Хлебнула горя, пока сына вырастила одна, да выучила.
А сама как стукнет по столу, Григорий аж испугался как бы опять сортир не искать.
— Зачем ты в Нижнюю Туру едешь?
— Женщину одну отыскать. Я получил большое наследство и решил найти всех своих детей, какие могли родиться после моих остановок. Дальнобойщиком был раньше. Так и не женился. А деньги мне одному зачем?
Следачка откинулась в кресло, посмотрела на него и говорит:
— Григорий, так ты меня не узнаешь?
— С перепугу нет. Дай осмотреться чуток. Мою записную книжку дай мне, я сразу скажу кто ты.
— Записную, говоришь? Значит все свои амурные дела вел в строгом учете?
И давай листать книжку. Точно. Вот она сама. Вера Еремеева. Тогда еще не училась в юридическом, сельхозтехникум заканчивала. Из-за неприглядной внешности никто замуж так ей и не предложил. А тут этот постоялец трехдневный объявился на КАМАЗе, машина сломалась, а мать их и пустила в дом, копейку заработать хотела. Копейку она заработала, но в придачу получила внука, того самого гаишника, что и припер их сюда как преступников.
— Разорвала бы старого негодяя, да что с тебя возьмешь? Замуж теперь уже не надо, сын вырос, только на такой зарплате живет, что приходится из-под кустика нарушителей вылавливать.
Вера встала, подошла к окну.
И тут он вспомнил девчоночку, так себе, от красоты не заохаешь, как ее увидишь. Верой звали. С матерью жила строгой такой. А он Григорий пока три дня машину чинил сумел обкрутить девчонку. Обещал написать и приехать. Написать не написал, а приехать, вот он сидит перед нею, толстый, брюзглый, но ухвативший птицу за хвост.
— Как сына зовут?
— Алексеем, — ответила, не поворачивая головы. — Это он вас сюда доставил, в ГИБДД работает.
— Ничего себе, родного отца за жулика принял.
— А ты и есть домушник, только другие деньги да вещи крадут, а ты честь девичью присвоил, да сыночком наградил и на произвол судьбы бросил. Мне от тебя ничего не надо, прохвоста облезлого. Пошел вон.
— Ты сына спроси сначала, как он? Может ему деньги нужны.
Пошла пригласила, видно объяснила дорогой, потому что с порога, тот сразу улыбается и говорит ему:
— Мать сказала, что у меня отец миллионер отыскался, это правда?
— Тебе не нужны его деньги, — подсказала мать.
— Ты их награбил?
— Нет, наследство от американского дядюшки получил.
— Законное?
— Законней не бывает.
— И сколько мне причитается?
— Миллион.
— Ого. Нормально.