Буфетчик вновь поглядел в мою сторону. Я кивнул и заказал пару горячих бутербродов. Давно пора, поужинать я точно забыл.
Закусочная, как ни странно, пользуется популярностью. Ни разу мы не оставались с буфетчиком один на один. Посетители приходят и уходят, сигаретный дым вьется под белым потолком, уютно шумит кофейный автомат. Сейчас у стойки, с противоположной ее стороны, пристроилась парочка, он в скромном синем костюме, она в открытом красном платье не по сезону. Сделали заказ, молчат. И я молчу.
— Так кто же победил, Норби? — спросил сегодня ФДР. — Французы утверждают, что они, но я почему-то не верю.
Да-а, вопрос. По сути, первая межпланетная война, почти как у Герберта Уэллса. Британия и Рейх стерпели, согласились на переговоры, французы заартачились, к ним присоединился Тауред. Ответ, впрочем, я знаю — ничья, зато боевая. Франция закрыла глаза на то, что марсиане высадились на юге и аннексировали какую-то деревушку, а те пообещали пока на этом остановиться. Деревушка официально взята в аренду частной фирмой, чуть ли не аргентинской, и все успокоились.
Потери где-то с батальон, одна не самая кровавая атака на Сомме.
Мы рассчитывали совсем на другую войну, но так, пожалуй, даже лучше. Жаль, новый Конспект пишет кто-то другой, а не я.
— Значит, их можно бить, — рассудил ФДР, внимательно меня выслушав. — Пора подключать военных.
Умники из Тауреда тоже так думают, поэтому мы не спешим соглашаться на марсианские условия. Клеменция, конечно, великая держава, но с Землей у нее пока получается не очень. К тому же у нас теперь есть свои марсиане, сегодня я предложил предоставить Веронике Оршич гражданство США. Британцы побрезговали, а зря, очень зря!
Тауред-2 лучше всего основать где-нибудь возле Скалистых гор. А я выйду на пенсию и открою там бензоколонку.
Буфетчик водрузил на стойку тарелку с бутербродами, я вновь поблагодарил, краем глаза заметив, что парочка уже у выхода. Тусклый звон колокольчика, дверь закрылась, но почти тут же отворилась вновь. Посетитель, на этот раз моих лет, но одет мне не в пример, на такое пальто мне за целый год не скопить. Лицо знакомое… Конгрессмен, сенатор? Почему бы и нет, они тоже люди, пусть и верят в плоскую Землю. И к ним бессонница может прийти.
За окном пусто, ни души. Я давно заметил, что посетители появляются словно ниоткуда, а потом исчезают без следа. Бессонница, сон наяву…
Сегодня наш разговор с ФДР закончился не так, как все прочие. Он удержал меня, когда я уже прощался, усадил, посмотрел в глаза.
— Я знаю таких людей, как вы, Норби. Вы закрыты, словно хранилище в Форт-Ноксе и скорее умрете, чем пожалуетесь. Все верно, жаловаться не надо, но если вам действительно что-то потребуется, говорите сразу. Я всегда, — слышите? — всегда помогаю друзьям!
Странно дело, но я, коренной дикси, почему-то верю этому янки, потомку голландских евреев. Но просить, считай, нечего. Женщину, исчезнувшую где-то посреди Европы, я могу найти и сам, только что дальше? «О, неуверенность! Во мраке меня ведешь ты наугад», — любил повторять покойный Николя Легран. Я действительно закрытый человек и скорее умру, чем признаю, что очень трудно с женщиной, которая тебя и умнее, и сильнее. Увы, я не бизон.
А за окном… Улица уже подернулась предутренним туманом. Кажется, мне пора, пара часов, чтобы поспать, еще есть
Возле выхода я оглянусь, как делаю это всегда. Вдруг в последний раз? Да, я знаю, что днем эту закусочную не найдет даже сам Эдвард Гувер, на ее месте автостоянка, и на плане города тоже она…
За спиной негромко звенит колокольчик. Шагаю в ночь. Ничего, ланс-капрал, и хуже бывало. Левой, правой!
2
Если бы не вечерний сумрак, мост Мирабо был уже виден, но пока лишь угадывался в редком сером тумане. Дождь, ливший почти весь день, перестал, зато пришел холод. Если бы не выпитый недавно стаканчик настоящей лимузенской граппы, впору бежать, стуча зубами, к ближайшей станции метро и прятаться под землею. Идеальная погода для злодея Симплекса, а вот Жюдексу пока делать нечего, не его сезон.
Анри Леконт покосился на спутницу. Мари-Жаклин шла молча, пряча руки в карманах. Пару раз он уже предлагал ей куда-нибудь свернуть, хоть в ближайшее кафе, но бывшая ученица лишь молча качала головой.