Британский флот перебазировался в Хайфу. Эвакуируется военный и гражданский персонал. Огромные толпы недавно бежавших из Европы людей стоят в очередях на получение транзитных документов, — а говоря по-русски — виз, — хоть куда-нибудь.
Белль и Элис не удивились, увидев Джо, разве что, они не ожидали его так скоро. Он забежал, натыкаясь на плетёную мебель, и, путая слова, быстро заговорил не своим голосом.
— Это было почти как если бы он был одержим, — позже вспоминала Белль.
Белль и Элис пытались его расспросить, но в его ответах было мало смысла, и удержать его внимание было невозможно. Он вертел головой, хрипел, шептал. Иногда одна из старушек ловила несколько слов.
«Опасность… побег…»
Бабушки были шокированы изменениями, произошедшими с Джо за столь короткое время. Шаркая ногами, взъерошенный, измождённый от недосыпания, он выглядел так, как будто мог рухнуть в любой момент. Худые плечи поникли, а руки безостановочно метались плетьми; он хватал фарфоровые статуэтки Элис и переставлял их с места на место; касался мебели, указывал в никуда и, бормоча, стонал:
«Побег… исход…»
«Что-то случилось, сломало его, и он сжался в себе, отступил в свой частный мирок. Какой он маленький», — дружно подумали сёстры.
— Джо, аллё! что случилось со Стерном? — спросила Белль. — Что случилось со Стерном?
— Ушёл… все уходят…
Он отошёл в угол и уткнулся взглядом в полированное дерево клавесина и лежащий на нём фагот. А минуту спустя вдруг попятился и устремил взгляд на портрет Клеопатры, потом подошёл к портрету и прижался лицом.
— Движущаяся панорама…
— Что ты сказал? — спросила Элис.
Он не ответил, а рванул к противоположной стене. Дорогой налетел на стул, зацепил и раздолбал фарфорового Приапа, и встал как вкопанный перед портретом Екатерины Великой. Покачал головой, непрестанно покусывая и облизывая губы.
— Что случилось со Стерном? — повторила вопрос Белль.
— Ушёл, с концом, даже он… днём — столп дыма, а ночью — столп огненный.
Он повернул к хозяйкам бледное, показавшееся им дурно оштукатуренным, лицо. Захрипел и схватился рукой за застрявший под подбородком кадык.
— Джо?
Он отчаянно потянулся за что-нибудь схватиться и уцепился-таки за спинку стула.
— Джо, — позвала Белль. — Остановись, ради всего святого. Сядь, отдохни минутку.
Но он не мог остановиться, не мог отдохнуть. Он в исступлении ощупывал воздух и дико оглядывал комнату, бормоча себе под нос.
— Выкуп за души… склеп и зеркало. Я и ты…
Рот его приоткрылся, голова завалилась на-сторону.
В его измученном сознании, затмевая реальность, проносились образы… Пустыня, раненые вьючные животные, и высоко вздымающееся пламя, и обломки колесниц и лафетов, и искорёженные тела, и разодранные танки, и брошенные пушки, и стонущие раненые… А правее, восточнее, — бесконечные колонны грузовиков, стремглав убегающие через Синай по древним тропам в Палестину и в землю обетованную Ханаанскую.
Он поднял руку, проповедуя невидимой пастве, и прошептал:
— Их жизнь стала горькою и тяжкой…
— Чья жизнь? — спросила Белль.
Он пошатнулся, упал на одно колено и с огромным усилием поднялся на ноги.
— Они уезжают…
— Кто уезжает? — спросила Элис. — Куда?
— В страну паломничества… в хорошие земли, полные мёда и молока…
Он вскрикнул и, спотыкнувшись о порог, вывалился на маленькую веранду над рекой. Элис вскочила на ноги, но Белль покачала головой, останавливая. Он стоял в открытых дверях, вцепившись в косяк и глядел на Нил.
— И вся вода в реке превратилась в кровь… и была кровь по всей земле Египетской…
Элис вскрикнула, умоляя:
— Джо? Отдохни немного. Сядь и отдохни, пожалуйста.
Он отошёл от дверей веранды, остановился посреди комнаты и снова поднял руку, обращаясь к невидимой пастве, его сверкающие одержимостью глаза неподвижно смотрели вдаль.
— Разве вы не видите их? Разве вы не видите?… Эти сокровища, эти драгоценности…
Белль печально смотрела в его глаза.
— Какие драгоценности, Джо? Что ты имеешь в виду?
— Ты видишь его глаза? — в ужасе прошептала Элис.
— Какие драгоценности? — громче повторила Белль.
Он начал тихо бормотать, загибая пальцы и набирающим силу голосом:
— Драгоценные камни… Сард и топаз и карбункул, изумруд и сапфир и диаманд, лигур и агат и аметист, берилл и оникс и яшма…[66] Эти драгоценные камни, красивые и знакомые древним. И камни будут с именами сынов Израилевых, двенадцать, согласно именам их. Каждый со своим именем, согласно двенадцати коленам…
66
A sardius and a topaz and a carbuncle, an emerald and a sapphire and a diamond, a ligure and an agate and an amethyst, a beryl and an onyx and a jasper.