Он опустил руку и, отвернув голову, спрятал сияние своих безумных глаз. Белль покачала головой, а Элис была готова расплакаться. Она поднялась и подбежала к сестре, крепко обняв её.
— Мне страшно. Он пугает меня. Как думаешь, что с ним случилось?
— Он болен, — прошептала Белль. — Мужик не в себе.
— Но его глаза, Белль! Что он там узрел? Что, по его мнению, он видит? А с кем разговаривает?
— У него вполне может быть сотрясение мозга. Возможно, его ударили по башке.
— Позвоним доктору, Белль?
— Сейчас. Нельзя оставлять его одного.
Белль пыталась утешить сестру, но её саму очень беспокоило странное поведение Джо. Она видела, что это не просто физическое истощение. Его резкие движения, и судороги, охватывающие каждые несколько мгновений. А главное, как сказала Алиса, были его глаза. В глазах Джо мерцал совершенно неестественный блеск, лихорадочное яркое свечение, которое, казалось, пожирало всё, на что он смотрел.
Белль, что-то услышав, подняла голову.
— Что это такое? — прошептала она.
Это был звук остановившегося неподалёку автомобиля.
Белль напряглась.
— Чёрт. Нет времени прятать этого психа; да он всё равно не пошёл бы с нами.
Псих бродил среди бледных плетёных фигур, среди призрачной мебели, заполнявшей комнату истончившимися тенями других жизней и других эпох. Он снова поднял руку и прошептал:
— Я знаю скорби его, и иду избавить его от руки египтян и вывести его из этой земли…
Хлопнула одна дверь машины, другая. Кто бы там ни приехал, он, похоже, специально издавал как можно больше шума. Но израненный разум пророчествующего был сейчас слишком далеко, чтобы что- нибудь слышать. Он снова посмотрел на реку и сделал шаг к веранде.
— Вот, я посылаю пред тобою Ангела, хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое я тебе уготовил…
Снаружи резкий голос рявкнул неясный приказ. В коридоре послышались торопливые шаги. Элис уткнулась лицом в плечо сестры, а Белль смотрела на Джо.
Он теперь улыбался, впервые с момента прихода. Бродил среди мебели и разговаривал сам с собой. Судороги, вроде, утихли.
Он снова двинулся к открытым французским дверям, но теперь уже без дергатни; Джо, которого бабуси помнили, спокойно подошёл к краю веранды.
Он улыбнулся и, глядя на реку, громко произнёс:
— Золотой колокольчик и зёрна граната по подолу ризы…
Вскрикнул, и радостно протянул руку к реке… а потом всё произошло быстро. Ворвались кричащие люди, и пророк повернул к ним улыбающееся лицо.
Первые пули попали ему в бок и развернули лицом к комнате.
Взревел «Стен» и, вырывая клочки плоти, разрезал его пополам.
Тело отступило на веранду и рухнуло на чистый настил кучкой грязных тряпок, одна рука этой марионетки коснулась воды.
Стрелявшие быстро собрали пугало в холщовый мешок, и в следующее мгновение в просторном солярии никого не было. Кроме двух крошечных древних женщин, снова оставшихся наедине с преследующими их память переплетениями прошлого.
Маленькая Элис тихо всхлипывала… а Большая Белль пристально смотрела сквозь разбитые стеклянные двери на реку, на огромный пейзаж, частью которого, — вот, только что, — был Джо…
— 20 —
Дар лиц, дар языков
Ранним вечером следующего после гибели Стерна дня, в институте ирригации за своим письменным столом сидел уставший майор. Он только что пришёл из второй главы, где они вдвоём с полковником обсуждали информацию, полученную в трущобах Каира одним из лучших местных агентов под кодовым именем «Джеймсон», сутенёром и поставщиком протестантского виски.
Из разговора с арабом, — владельцем бара, где погиб Стерн, — Джеймсон смог извлечь удивительное количество информации о поведении Стерна и его неопознанного пока спутника. Эта информация, в свою очередь, заставила полковника сделать ряд предположений и, поскольку полковник знал Стерна лично и в прошлом работал с ним, расположить возникшие вопросы в определённом порядке:
1. Почему монастырь проводил операцию против Стерна?
2. Каким делом занимался Стерн в момент, а скорее — задолго до того, как?
3. Блетчли дал агенту, работающему против Стерна, обозначение «пурпурная семёрка», высшего уровня секретности. К чему такая секретность?
4. Кроме того, агент, о котором идет речь, был привлечён Блетчли со-стороны, хотя обозначение «пурпурная семёрка» почти никогда не присваивалось кому-то извне. Почему это было сделано в данном случае? Как Блетчли смог убедить Лондон, что это необходимо?