Полковник снова поднял глаза и улыбнулся.
— Как это так? у Сфинкса.
— Звонил не Лиффи, — сказал майор. — Кто-то другой.
— Вы не узнали по голосу?
— И не смог бы. Лиффи каждый раз кого-нибудь пародирует: «Алле! гараж». Или, — тут ему совершенно не удаётся пауза: «Дорогие россияне, О! как я устал».
— Ну и кого он пытался изобразить в этот раз?
— В голосе был слышен ирландский акцент.
— Детские забавы, — сказал полковник.
— Я уверен, что это был не Лиффи. Нет никакой мыслимой причины, почему ему вдруг могла понадобиться срочная встреча. Невелика птица.
— Возможно, Лиффи просто замёрз, — ощутил себя одиноким шпионом на холоде, — и хочет, чтобы вы его обогрели, — сказал полковник. — Это случается.
Полковник продолжал разбирать бумаги, складывая их в сейф.
— Он много выпил, как вы думаете?
— Нет, он может порой и пьёт до поросячьего визга, но по-работе себя контролирует.
— Кто ещё знает эти кодовые слова?
— Никто. Только я и он.
— Значит Лиффи сделал исключение и напился, — сказал полковник. — Наверное шутит, пресловутый англо-еврейский юмор. На вашем месте я бы связался с ним утром и отчитал по полной программе.
— Непростительная была бы шутка, правда, в такое-то время.
Майор замолчал, ожидая. Он понимал неохоту полковника реагировать на телефонный звонок, но все же хотел добиться какого-то решения по этому вопросу. Полковник тем временем спрятал последнюю папку и запер сейф. Потом проковылял к выходу, потянулся к двери, поколебался и сказал:
— Вы доверяете Лиффи?
— Мы хорошо ладим, — ответил майор. — Я думаю, если он решил свести меня с кем-то, он бы подумал о моей безопасности.
— Ну да, и предлагает вам шарахаться по ночному Каиру.
— Взрыв в баре, полковник. Вы сказали, что если это дело рук монахов, то убить собирались и армянина.
— Да, взорвать гранатой — не ножиком чикнуть.
— А армянин выжил, оп-ля, — сказал майор.
— Но Сфинкс? странное место для встречи. Если вы пойдёте, вам надо на всякий случай взять подкрепление.
— Никакой поддержки, — сказал майор. — Звонивший оговорил встречу тет-а-тет.
— Это несколько заносчиво с его стороны.
— Или необходимая осторожность. Он беспокоится о монахах.
Полковник вылупил глаза.
— Он упомянул монахов по телефону?
— Не напрямую. Он намекнул на Святого Антония как на основателя монашества. Что-то про «представляющие опасность для здоровья и душевного равновесия отшельника полтора тысячелетия в пустыне».
Полковник невольно улыбнулся.
— Эрудированный малый. Наш «колли» был именно таким.
— Он сказал, что перезвонит, — добавил майор, глядя на часы.
Улыбка полковника увяла.
— Зачем?
— Чтобы узнать, приду я или нет. Он предположил, что, — «учитывая особенности ведения бизнеса конкурирующей организацией», — мне, прежде чем я соглашусь прийти, придётся получить от вас «добро».
— Это не просто заносчивость, — пробормотал полковник, — это извращённое чувство юмора. Откуда он мог знать, что я буду здесь?
— Он сказал, что предположил это. Сказал, что «в опасные времена старик наверняка трудится допоздна».
— Ладно… А вы, майор, когда-нибудь в одиночестве гуляли по пустыне ночью? проветривая мозги.
— Да, доводилось.
— И ходили к пирамидам, чтобы насладиться их величием?
— Было дело. Как-то, правда не совсем один, а с одним молоденьким драгоманом…
— Замнём, — оборвал полковник певца ночи. — Ну что ж, на вашем месте я бы хорошо вооружился. Кроме того, надо помнить что мы переходим дорогу Блетчли. И если он узнает, что я вмешался, то оторвёт мне голову; и это будет правильно.
— Я понимаю, — сказал майор.
— Достаточно того, что мы послали агента осмотреть взорванный бар. Но о чём-то большем не может быть и речи. Я не могу санкционировать дальнейшее вмешательство в дела Монастыря, и не стану. Более того, если бы я что-то узнал о таком, я бы немедленно положил этому конец.
— Я понимаю, — сказал майор.
— Так что: после обсуждения с вами выводов Джеймсона, я вас больше не видел.
Я ушёл домой.
Знаете, в последнее время я плохо сплю. Засыпаю, но потом какое-то чёртово беспокойство будит меня в три часа ночи, и я уже не могу заснуть. Шатаюсь по квартире… но было бы гораздо приятнее разделить с кем-нибудь рюмку чая. Если бы он заглянул проведать старика после того, как завершит свои дела.
Полковник оглядел кабинет и положил руку на дверную ручку.