Элис тихонько повизгивала. Белль напряглась, взгляд её был твёрд.
— Остановись, — приказала призраку Белль. — Остановись. Я не верю в призраков.
Улыбка появилась на белом пыльном лице.
— И я тоже, — ответил голос с мягким ирландским акцентом, — ни капельки. Конечно, в такие ночи, как эта, мне доводилось видеть и слышать, как в лунном свете слоняется пука[67], бормоча свои рифмованные шутки и загадки. Но это естественное поведение вида пук; и пуки не призраки, они такие же, как и все остальные.
Призрак ухмыльнулся и переступил с ноги на ногу, но Белль не смягчилась.
— Уходи, — приказала она. — Уходи, тень, возвращайся туда, откуда пришёл.
— О, я не могу этого сделать, — сказала призрачная фигура. — В этом мире нет пути назад, машину времени пока не изобрели.
Элис обрела голос.
— Он сказал, что он пука, Белль? Что это такое?
— Дух, — ответила Белль. — Одно из тех странных созданий, в которых верят ирландцы.
— О, — пищала Элис, — один из них? Несчастное существо, — добавила она робко, подглядывая сквозь пальцы.
— Я сожалею о том, — пришелец склонил голову, — что забрался к вам вот так, с реки. Просто так получилось: ночь светлая, Нил течёт в нужную сторону; поэтому я одолжил лодку, и вот я здесь, прямо из склепа.
— Склеп, — завизжала Элис. — Странное существо или нет, но он мертвец, укутанный в саван.
Фигура сделала шаг вперёд и остановилась. Призрак посмотрел на Элис, съёжившуюся в кресле.
— Что за ужасную вещь я натворил? Почему вы так на меня смотрите?
— Ты мёртв, — прошептала Элис в ужасе.
— Мёртв, говорите? Я?
Он, с озадаченным выражением на пыльной маске лица, неловко развёл руками.
— Насколько мне известно, нет, — сказал он тихим голосом. — Я мог бы погибнуть, но пока это не так… Я не думаю, что умер и не заметил этого.
Но разве вы меня не узнаёте? Это я, Джо.
Белль отвечала спокойно и с полной уверенностью:
— Джо мёртв. Если ты Джо, то ты покойник. Мы видели его смерть собственными глазами, прямо там, где ты сейчас стоишь.
— Я? Здесь?… Я не понимаю.
— Прямо на этом самом месте, мы видели это своими глазами.
Они пришли сюда вскоре после тебя. Ворвались и расстреляли. Тра-та-та! всё закончилось в одно мгновение. А потом они унесли твоё тело.
Он нахмурился и вытер пыль с лица, повернулся и посмотрел на разбитое стекло открытых французских дверей. Оглядел комнату, потом огладил свою короткую пыльную бородку, пошарил в карманах широченного пиджака, подтянул собранные в складки у пояса шаровары…
— Они? Кто такие «они»?
— Те, кто пришёл за тобой. Должно быть, люди Блетчли. Всё закончилось махом.
Его вдруг охватило отчаяние. Они видели, что он пытается сдерживаться, но не может унять дрожь.
— Человек, которого вы приняли за меня, как он выглядел?
Элис убрала руки от лица и изумлённо спросила:
— Джо? Джо, это ты?
— Он был похож на тебя, — прошептала Белль, качая головой. — И говорил с ирландским акцентом, и он так же, как ты в прошлый приход сюда, был одет. Жуть. Единственное, он был настолько не в себе, что, казалось, находился в другом мире.
Джо начал раскачиваться вперёд-назад, хватая руками пустоту, будто тонул.
— А что он говорил? Скажите мне, ради Бога.[68]
— Он говорил, что все уходят, — ответила Белль. — И о том, что Нил превращается в кровь, и о тех, кто едет в страну своего паломничества…
Белль опустила глаза.
— И он говорил о сокровищах, — прошептала она, — и назвал их прекрасными, двенадцать драгоценных камней. Он сказал, что «напишут на них имена детей Израилевых, двенадцать, согласно их числу…»
О, прости нас, — прошептала Белль. — Сейчас всё ясно, но тогда мы думали, что это ты бредишь.
Джо тяжело осел, опустился на колени и поднял руки в мольбе.
— А что ещё он сказал? Что ещё, ради Бога?
— Он сказал, что их жизнь была горька от рабства, и он знает их печали. И он говорил о выкупе душ. И он сказал, что ангел был послан пред тобою, чтобы направлять тебя на пути и привести в добрую землю, изобильную молоком и мёдом… И, наконец, он говорил о золотом колоколе и гранате. По подолу ризы, — сказал он, — золотой колокольчик и зёрна граната…
Белль уставилась на свои колени. Элис приподнялась на стуле, слёзы катились по её лицу.