— Для друзей Ахмада.
Я знаю, это немного, но это всё, что у меня сейчас есть. Ахмад был бы признателен. За секретной панелью в защитной стене суровой внешности, Ахмад скрывал своеобразное чувство юмора.
Внезапно Джо вздрогнул. Его голос понизился до шепота.
— Действительно ли на пожарище обнаружили второе тело?
— Да.
— У Лиффи были вставные зубы.
— Да.
Джо отвернулся от Блетчли и, опустив голову, вытер глаза.
— Что ж, с Гульбенкяном разобрались. А не могли бы вы рассказать мне, что случилось с тем человеком, — Лиффингсфорд-Плющ, хрен выговоришь, — который работал здесь на вас?
Блетчли смотрел прямо перед собой.
— Пропал без вести, — сказал Блетчли. — Пустыня. Мы потеряли там очень многих наших разведчиков. В пустыне творится хаос, исчезают целые батальоны.
Здесь мы называем это линией фронта, но там это вовсе не линия. Все перепутались со всеми, и постоянно перетасовываются; атакующие и отставшие, наши и их, туда и обратно, и Бог знает: кто где. Там в какую сторону света ни глянь — всюду просто измученные жаждой люди, покрытые ожогами от перегретых оружейных стволов; сражающиеся как могут. Просто люди.
Или уже раненые и умирающие под солнцем; там, где взорвался снаряд или мина, один из наших снарядов или один из их; один из наших или один из их…
А по ночам ветер несёт песок, и к утру хоронит всё, кроме горящих танков и искорёженных скелетов машин. Песок покрывает открытые глаза, но не может скрыть запах, зловоние.
Радисты сидят в полном одиночестве и ни с кем не переговариваются… Не с кем. Это Ковентри…[80]
Вы можете находиться в настолько пустынном месте, что оно кажется вам краем света, и вдруг с неба раздаётся визг, — вы бросаетесь на землю, — и трясётся под вами земля…
А когда опустится невыносимая тишина, вы встанете и пойдёте… И вдруг из песка, из ничего, протянутся и схватят вас руки… только руки. Жёсткие руки с переломанными хрупкими пальцами…
— Я его знал, — прошептал Джо, сгорбившись и всхлипывая.
Фелукка вдалеке развернулась против ветра. Блетчли пошевелился.
— Мне закончить с деталями?
— Да, — сказал Джо, — думаю, так будет лучше… Я мёртв. Что дальше?
— Как я уже говорил, как только вы уйдете отсюда, остановок не будет. Вы будете путешествовать под новым именем, временным, только для этой поездки. Когда вы доберётесь до Канады, вы исчезнете. Вам придётся придумать себе новую личность.
— Понятно.
— Я мог бы помочь, но лучше, если секрет знает только владелец секрета. В любом случае, думаю, вы и сами справитесь.
— Справлюсь.
— Джо, я имею в виду новое настоящее имя, новую реальную историю и предысторию. Прежний Джозеф О'Салливан Бир, родившийся на Аранских островах 15 апреля 1900 года, погиб при пожаре в Каире в июне 1942 года вместе со своим прошлым.
Джо кивнул.
— Так он и сделал… так он и сделал.
— Наши записи покажут это, — продолжил Блетчли, — и это будет в докладе Лондону, а Лондон отправит отчёты в Вашингтон и Оттаву. Дело Стерна закрыто, и все, кто был причастен хоть каким-то боком, учтены. Дело закрыто, выживших свидетелей нет.
— Да, я понимаю.
— Так что? я рассчитываю на вас, Джо. Никто внутри разведки, кроме меня, никогда не узнает правду… Вы способны исчезнуть, навсегда?
— И как я могу вас в этом заверить?
— Просто сказав мне, — сказал Блетчли. — Если у вас есть какие-то сомнения, скажите.
Джо покачал головой.
— Нет, никаких сомнений. Я могу это сделать. А вы можете на меня рассчитывать.
— Хорошо.
Джо кивнул. Он подождал, но Блетчли, казалось, закончил.
«Оставь это, — подумал Джо, — ради бога, пусть будет так. Он уходит с твоего пути и, чтобы спасти твою шкуру, многое берёт на себя. Поэтому смирись и не подталкивай его…»
Но Джо не смог промолчать.
— Вы сказали, что в отчёте будет… «выживших свидетелей по делу Стерна нет». А сёстры?
— Сёстры не были связаны с делом Стерна, — сказал Блетчли. — Эти двое, насколько я знаю, в течение десятилетий не разговаривали ни с кем, кроме Сфинкса. И все знают, что они переживут и ваших внуков, Джо, и внуков Стерна. И что, когда Сфинкс превратится в пыль, они по-прежнему будут вместе. Они знали Стерна на протяжении многих лет, это верно, но за прожитые здесь годы они знали многих, — на любой стороне любой войны. Так что знакомство со Стерном не связывает их с делом Стерна. Понимаете?
— Да, — прошептал Джо. — Понимаю.