— Что, ради всего святого?
— То же самое, что и всегда. Мечты — вот и всё. С ним были его мечты; такие, полагаю, были и у всех нас. Я знаю, имел такие и я. Но Стерн никогда не перестанет мечтать. Неважно, насколько это бесполезно, неважно, как это уничтожает его, он продолжит свои безнадежные мечтания. Просто без толку, вообще не переубедить; только верить, не рассуждая. Великое мирное новое государство на Ближнем Востоке? Мусульмане и христиане и иудеи живут все вместе в Великом новом государстве со столицей в Иерусалиме? Все эти жалкие представители безумной расы, мирно сосуществующие в любимом Стерном мифе об Иерусалиме? Священный город для всех? Никакой надежды на это нет. Никакой надежды. В Иерусалиме нет надежды на реальность мечты Стерна, нет надежды ни там, ни где-нибудь ещё под солнцем. Но Стерн продолжает верить несмотря на то, каковы реальные люди, а ведь он знает какие они, лучше, чем большинство из нас, он знает. И тем не менее стоит на своём. На рассвете, пошатываясь, пуляет в свою кровь немного морфина, чтобы преодолеть, как он говорит, «ещё одно пришествие света». Так что да, у нас были совместные времена, у Стерна и у меня, и они были одними из лучших и худших, которые я когда-либо пережил. Потому что когда ты мечтаешь так же, как Стерн, когда ты смотришь так высоко, надо не забывать оглядываться и в другую сторону, прямо в самую чёрную из чёрных. И иногда ты оступаешься, иногда это случается. И когда вы начинаете падать, это глубоко, как навсегда, и нет никакого конца тьме… — Джо остановился. Он указал на неглубокую ямку в земле рядом с алтарем. — Видите это? Здесь, в Кива, это углубление представляет выход из предыдущего мира хопи сюда. А подъём по лестнице — вход в следующий мир. Хопи говорят в одном из своих преданий, что в мире есть свет дня потому, что ночью Солнце завершает свой круг, путешествуя с запада на восток через подземный мир. — Джо нахмурился. — Грустно говорить, но не может быть света без тьмы. Кажется, мы не можем растянуть наши души под солнцем, согреть, не поплутав прежде в ночи и не познав ужасной тоски. И я полагаю, что это может быть связано с круговым путешествием Солнца и с природой Солнечного колеса, которое всегда было нашим символом жизни и надежды, самым древним из всех. И это хороший символ, и настоящий, но колесо вращается, и у него есть спицы, а спицы на солнечном колесе располагаются крест накрест. Солнечное колесо… свастика, этот вращающийся символ креста становится таким же сложным и противоречивым, как и сам человек. Жизнь и смерть в одном и том же символе. — Джо тёрся о землю перед собой, ощупывая её, поглаживая.
— Так вы сделаете это?
— Что сделаю?
— Поедете в Каир. Разгадаете предназначение Стерна.
Джо поднял глаза. Он улыбнулся:
— Я бы предпочел этого не делать, как сказал один дрочила. — Внезапно улыбка Джо исчезла, и его настроение изменилось; мрачным и очень тихим, очень мягким в безмолвии троицы голосом он спросил: — Но это всё, за чем вы пришли? Просто я было подумал, что вы имели ввиду что-то потруднее. Но теперь вижу, что всё, что вам нужно, — это правда о Стерне и его странных деяниях на базарах и в пустынях того мифического места, которое он называет своим домом, правда о том песчаном участке перекрёстка истории, где человек мечтал и убивал с тех пор, как был создан… Там, в этом море пустыни, хранится всё, вся правда о жизни и смерти. — Дрожь охватила узкие плечи Джо, и он обнял себя под одеялом, пытаясь её унять. — Но Стерн сидит внутри Сфинкса разве вы не знаете? Он выглядывает из Сфинкса через ночные пустыни и видит то, что остальные видеть не хотят. Поэтому нужно быть осторожным, заглядывая Стерну в глаза. Нужно быть осторожным, потому можно увидеть там страшные вещи… и мир и себя в нём и особого рода безумие, совершенно бесплодную бесконечную Надежду. — Джо уставился на землю перед собой. — Стерн, вы говорите. Человек столь же неприкаянный и одинокий, как и другие, человек, который никогда не имел греховных желаний. И всё чего вы хотите, это чтобы я посмотрел ему в глаза и сказал, что там. К сожалению, — Джо улыбнулся. — там одни фантазии… Только это.
Ещё один вечер, ещё один закат, и Джо сидит один на краю скалы на вершине Месы, наблюдая, как умирает свет. Он провел последние дни, посещая каждый дом пуэбло, а в эту ночь состоится специальная церемония в подземной Киве, торжественное собрание старейшин различных кланов в честь его отъезда.
Конечно, мне не стоит ехать, думает он, и, как бы мне ни было страшно, почему я должен? Следующий мир огромен, и я могу отправится куда угодно, и никто никогда не узнает.