«Что ж, неплохое начало», — подумал он.
Отель Вавилон оказался узким строением в четыре или пять этажей. Краска на фасаде облупилась, входная дверь была распахнута. Швейцара не имелось, и вместо человека узкий вход караулил турникет со счётчиком.
За стойкой на высоком табурете сидел и сквозь очки в роговой оправе глядел на газету египетский Иван Поддубный. На нём была плоская соломенная шляпа, и он, несомненно, слышал шаги Джо в коридоре, но не потрудился оторвать взгляд от газеты.
— Меня прислал мистер Блетчли, — сказал Джо.
Египтянин, не поднимая глаз, протянул руку к стене позади и снял с крючка один из ключей.
— Верхний этаж. Это самый тихий номер, а также и самый большой. Если вы там рядом с дверью случайно углядите шелковый шнур для вызова горничной, то не утруждайте себя. Здесь нет горничной со времён Первой мировой.
— Понятно. Мистер Блетчли также сказал, что вы могли бы кое-что для меня достать.
Грузный египтянин наконец глянул на Джо, и слегка раздражённо произнёс:
— Ну, я могу попробовать, но лучше вечером, вы же понимаете. Вообще-то говоря, такие люди сейчас ещё только ложатся спать.
— Я имел в виду бутылку виски и завтрак.
— О. Английский завтрак?
— Да, если можно.
— Это займёт около получаса. Тут рядом готовит еду навынос одна женщина (некогда, исполняя «танец живота», она кормила этим свой живот), она изобразит «английский завтрак». А виски я могу принести через несколько минут.
— То, что нужно.
— Я позабочусь об этом. Три стука — виски, два — завтрак.
Джо повернулся к лестнице и остановился, ему в голову только что пришла некая мысль.
— Кстати, у вас случайно нет свободного номера на первом этаже? Высота меня беспокоит.
Грузный египтянин потянулся за другим ключом.
— Есть на втором. Номер поменьше, но столь же тихий.
Джо поднялся по лестнице и нашёл нужную дверь в задней части здания, вдали от улицы. Коридор был пуст и Джо присел, чтобы заглянуть в замочную скважину. Увидел там край узкой кровати, стул, стол. Окно напротив двери закрывали тростниковые жалюзи. Джо осторожно отпер дверь и уронил ключ в карман. Затем поднял чемодан и прижал к груди. Повернул ручку.
Распахнул дверь и пронёсся через комнату, швырнув чемодан в окно. Жалюзи унесло с чемоданом, а Джо нырнул следом, кубарем прокатившись по мягкой земле.
В покинутом номере что-то глухо рвануло. Джо сразу же вскочил и осмотрелся по сторонам. Он стоял в маленьком дворике, в который выходили две двери. Та, что была за спиной Джо, вела обратно в «отель Вавилон». Джо поднял чемодан и по прямой пересёк дворик. Там надавил ручку двери, она открылась.
Лестница за этой дверью вела вниз к ещё одной незапертой двери.
Джо очутился в узком подвале с низким потолком и ещё одним входом-выходом с другой стороны подвала. Посреди помещения за столом сидел человек и читал газету. Над головой его горела одинокая лампочка от патрона которой свисал электрический шнур, подсоединённый к спирали электроплитки. На ней парил чайник, а рядом на столе расположились заварник со сколотым носиком и несколько помятых металлических чашек. Джо опустился на стул и отряхнул грязь, что принёс со двора.
— Блетчли?
Мужчина продолжал читать свою газету, спрятавшись за ней.
— Верно.
— Что сейчас взорвалось там, наверху?
— О, всего лишь хлопушка. Конечно, это могла быть и бомба.
— Конечно. А это ваша стандартная процедура?
— Можно и так сказать.
— И к чему эта игра?
— Это не игра, они просто хотят знать, годитесь ли вы. Для любителей в отеле нет свободных номеров.
— Гожусь ли? Ладно. Тогда такой вопрос: зачем встречать меня в аэропорту вы отправили сумасшедшего?
Человек, известный как Блетчли, глянул поверх газеты, показав один только глаз. Джо показалось, что в глазу этом блеснула слеза.
Но голова снова скрылась за газетой, и Джо не успел понять, что это было.
«Он плачет? — задумался Джо. — Чего это он прячется?»
— Вивиан, должно быть, этим утром просто был в приподнятом настроении, — сказал человек, известный как Блетчли. — На гражданке он служил актёром мюзик-холла и, когда ему это взбредёт в голову, может устроить настоящее шоу. Чашечку чая?
— Не откажусь.
Чайник исчез за поднятой газетой.
— Сколько сахара?