— Теперь давайте перейдем к ручной гранате, — сказал полковник. — С чего там всё началось?
— Сначала с улицы донеслись крики местных, британская ругань и звуки борьбы, становящиеся всё громче. Драка катилась вниз по переулку. Владелец бара и некоторые посетители занервничали. Армянин, сидящий спиной к занавесу, несколько раз обернулся чтобы посмотреть, но Стерн продолжал говорить, не обращая внимания. Он мог искоса видеть вход, так что, возможно, и проявлял интерес, не показывая его явно. В любом случае, Стерн продолжал говорить, а крики приблизились. Затем занавес распахнулся, и что-то влетело в комнату. Бармен даже не успел понять, что это было.
Полковник нахмурился, глядя на армянский ковёр с грустным выражением лица.
— Да, могу себе представить.
— Стерн сбил армянина с табурета на пол ударом в грудь, — продолжил майор, — Бармен видел лицо армянина в момент удара, тот был поражён. Естественно, ведь он понятия не имел, что происходит. Тут хозяин со страху, что вдруг, ни за что ни про что достанется и ему — не из-за гранаты! — бросился на пол за стойкой. И вовремя — рёв! свет погас… Бармен укрывал руками голову, пока сверху не перестало осыпаться стекло.
— Зеркало?
— Да.
Полковник взял трубку в зубы и уселся на диван. Поправил обеими руками свою искусственную ногу.
— А Стерн?
— Граната, должно быть, летела прямо на него. Он успел уложить армянина, и на этом всё. Накрыл её грудью, наверное. Выше пряжки ремня не осталось ничего целого.
Полковник крякнул:
— Когда-нибудь бывали близки к этому? — спросил он, — Случилось такое рядом с вами?
— Нет, слава Богу.
— Рёв взрыва, худший звук в мире. Что-то делает с мозгами. На мгновение перестаёшь быть человеком. Это другое существование, первобытное, чёрное. Заглядываешь внутрь себя. Брр! — полковник извлёк из кармана галифе клетчатый платок и добротно высморкался, — Продолжайте.
— Итак, раздался грохот. Когда бармен высунулся в дыму и смятении, повсюду были щепки, осколки стекла. И кровь. Армянин всё ещё лежал в углу, куда его ударом повалил Стерн. В другом углу два араба даже не очнулись от опиумных снов, а остальные что-то базлали, оглохшие. Армянин долго сквозь дым глядел на то, что осталось от собеседника. Потом не отрывая взгляда медленно поднялся на ноги и, ошеломлённый, просто стоял тупо уставясь. Бармен был в шоке, и тоже просто стоял и смотрел. Но краем глаза следил за армянином.
— Да, — сказал полковник, — от такого бывает невероятно сильный шок. Не знаешь, жив или мёртв и в своём ли вообще теле. Тела будто и нет. Это странно… что-то вроде внезапного ощущения чистого разума. Оглядываешься вокруг и первое, что подаёт признаки жизни, совершенно очаровывает. В этот момент в мельчайшем взмахе ресниц, кажется, заключена вся тайна мироздания… Но продолжайте.
— Армянин стоял и смотрел. Через некоторое время бармен пришёл в себя и начал кричать. И люди на улице кричали и заглядывали в бар, и ничего толком не делалось — бардак, пока не прибыл полицейский. Я с ним встретился.
— Что за человек?
— Верхов не хватает, к сожалению. Однако он обратил внимание на любопытную деталь. Когда он вошёл в бар, что-то в армянине показалось ему странным. Но только смутно. Это случилось, когда он впервые огляделся вокруг. Возможно, лишь игра воображения, или это мог быть фокус периферического зрения. Так или иначе, это было ощущение чего-то необычного, в смысле — неуместного или неправильного. По крайней мере, такова моя интерпретация. Полицейский не в состоянии уверенно это описать, видимо, это только мелькнуло тогда в его голове. Но у него было ощущение, что армянин улыбался. Смотрел и улыбался. И это всё, что у нас есть непосредственно по инциденту.
Полковник кивнул.
— Вы с Джеймсоном друг друга стоите.
— Но есть ещё один очень интересный факт, — добавил майор, — Бармен говорит, что армянин посещал бар вчера утром. Очень рано, бармен только закончил уборку, как вдруг ворвался армянин с каким-то дикарём.
— Что?
— Так бармен его описывает. Призрачная фигура в лохмотьях, араб, худой, маленький, облепленный пылью и грязью, волосы спутаны, глаза выпучены, как бывает при Базедовой болезни. По словам бармена, он выглядел как отшельник из какой-нибудь пУстыни. Казался сумасшедшим, царапал воздух и издавал странные хрипы, как будто задыхался. Армянин заказал кофе, и оба сели в углу. Затем дикарь неожиданно разрыдался, и через мгновение, армянин впереди, а дикарь следом, они выбежали наружу.
— Что ещё есть об этом дикаре?