— Стерн в беде?
— Да.
— Думаешь, это серьёзно?
— Да.
— Насколько серьёзно?
Джо посмотрел на неё, потом на Элис.
— Боюсь, что это конец.
Пальцы Белль свело. Она посмотрела на реку.
— Я отказываюсь в это верить, — сказала она. — Но пожалуйста, спрашивай.
— Я нахожусь на зыбкой почве, — сказал Джо, напоминая себе, что с пьяными старухами нужно говорить по-проще. — Есть несколько разрозненных кусочков, но пока нет представления об общей форме того, что я ищу. Вы могли бы сравнить это с работой Менелика, когда он находил части целого, а затем пытался собрать его в кучу. Полагаю, всем время от времени приходится заниматься ремеслом а-ля египтолог, и разгадывать некоторые иероглифы; как, например, мужу, заглянувшему в телефонную книжку жены и вопрошающему: Дорогая, а кто это у тебя записан — Ох. Ах. и Эх. Пфф.? Код, так сказать, который я не могу расшифровать, потому что для него нет Розеттского камня.
— Чегоо? — спросила Белль.
— Извините, я о жизни Стерна. Вы хорошо знаете Стерна, и понимаете, что разгадать его жизнь — это не то же самое, что просеять песок сквозь пальцы правой руки на левую руку и подтереться. Разгадка должна быть простой, потому что Стерн только человек. Но я пока не знаю, как читать эти иероглифы.
— Греческое слово, означающее «сакральное письмо», — пробормотала Белль.
Джо кивнул.
— Да, греческое. Как и многие другие вещи в этой части мира.
— Но письмена, которые обозначает это слово, гораздо старше, — размышляла Белль.
— Гораздо старше, — сказал Джо. — Даже вчерашний день может быть загадкой, подобно истории древности, не так ли?
— Или даже после дневного сна, с похмелья, — пробормотала Элис. — Иногда всё, что происходило до сна, похоже на сон. И Менелик, благослови его Господь, первым подтвердил бы это.
— Правда, — сказал Джо. — Так вот, как и Менелик, я должен сдуть пыль со смальты, подвигать кусочки и посмотреть, смогу ли я сделать из них картину.
— Пациентка Белль, — сказала Элис. — Она собрала много пазлов. У меня совсем нет терпения, но зато я иногда чувствую закономерности. Они просто приходят ко мне извне.
— Так что у тебя уже есть, Джо? — спросила Белль.
— Есть такое: Роммель знает то, чего не должен знать. Как будто может читать британские шифровки. Некий «Чёрный код», вероятно; и в это может быть вовлечён полковник Джад, американский военный атташе в Каире.
Белль прикрыла глаза ладонью, а через несколько мгновений убрала руку.
— Ничего не приходит в голову. А тебе, Элис?
Элис мечтательно глядела в сторону двери. Джо и Белль проследили за её взглядом.
— Дверь, Элис?
— Нет, дверной упор.
Белль и Джо изучали дверной упор. Он был сделан из дерева и расписан вручную; небольшая вертикальная картина изображала двух оживлённых девушек, улыбающихся из прошлого столетия, с длинными кудрями волос из-под цветочных шляп и с зонтиками. Их расклешёные платья и небо над ними были выкрашены пастелью, выцветшей за три четверти века под светом Египта.
— В те дни мы носили с десяток нижних юбок, сказала Элис. Сколько нам было лет, когда я это нарисовала?
— Четырнадцать, — ответила Белль. — Мы тогда жили в Риме.
— Верно. Только посмотри на эти шляпы, Белль, и эти нелепые платья. Как нам вообще удавалось передвигаться в таком виде?
— Ка-как? неуклюже. Мы были очень ограничены в свободе движений.
— О, я просто ненавидела носить все эти юбки. И обратите внимание, как черна земля, это не здешний красный песок. О, как это странно вспоминать теперь.
— Это очень странно, Элис, что ты вдруг вспомнила Италию.
— Понятия не имею: почему. Белль, а разве мы не стали считать себя взрослыми, когда начали так одеваться?
— Да, стали.
— Вот именно. Нам было всего по четырнадцать лет, а итальянцы всегда были… И когда Джо упомянул Чёрный код, чёрная земля на этой картине напомнила мне, Белль, итальянский секс.
— Давнишний секс, дорогая? Боюсь, это довольно обширная тема. Или ты думаешь о чём-то, что мы могли слышать недавно?
— Да, совсем недавно. Возможно, в течение последнего года. О, это сводит меня с ума, язык сводит.
Почему мы должны быть такими старыми и помнить так много вещей? Но ты должна знать, о чём я думаю, Белль. Секс. Рим. Разве ты не помнишь?
— Нужно перебрать в памяти сотни случаев, дорогая, но какой из них сейчас у тебя на уме? Попробуй сузить круг поиска. Какой именно это был секс?
— Итальянский. Соблазнение. Опыт, насмехающийся над невинной молодостью. Бедная молодая уборщица и обходительный пожилой мужчина. Он тратит на неё деньги и воплощает её мечты о тряпках и блестяшках, а затем ведёт её к себе в апартаменты с видом на Пьяцца Навона и при свечах даёт мезальянсные клятвы, стягивая с девушки юбки и авансом беря кое-что взамен.
Только подумай, Белль, подумой. Я знаю, ты можешь вспомнить.
Внезапно спицы Белль щелкнули.
— Конечно… Элис, ты нашла ответ!
Маленькая Элис застенчиво улыбнулась. Белль повернулась к Джо с торжествующим выражением лица.
— Разве она не чудо? Чёрный код — это американский шифр, который итальянцам удалось заполучить в Риме. Они украли его из американского посольства с помощью уборщицы, работавшей в ночную смену. Это случилось пять или шесть месяцев назад, примерно в начале года, и американцы видимо ещё не знают об этом. Теперь: можно предположить, что итальянцы передали свою добычу союзникам, немцам. Какая работа у военного атташе?
— Он докладывает о военной ситуации в стране пребывания, — ответил Джо.
— Ха, — выдала Элис. — Мы с Белль похожи на этих секретных военных.
— Действительно, — сказала Белль, — атташе.
Но давайте предположим, что полковник Джад добросовестно выполняет свою работу. Он отправляет отчёты в Вашингтон? Его доклады, естественно, включают синопсис британских планов, расположение частей, их силу и боевой дух. Он отправляет свои отчёты по коммерческим каналам, а это значит, что практически любой клерк египетской телеграфной компании имеет к ним доступ. Или какой-нибудь жук сидит на трассе телеграфного кабеля. Кроме того, вполне вероятно, что полковник отчитывается в конце каждого рабочего дня.
— Чёрным кодом, — щебетнула Элис.
— Итак, — заключила Белль, — ночь немцы тратят на расшифровку и перевод, а утром рядом с селёдкой на завтрак Роммелю кладут отчёт полковника Джада.
И вот вам весь секрет сверхъестественного предвидения пустынного Лиса. Он умеет читать.
Белль улыбнулась, Элис улыбнулась, а Джо охуел. Он перевел взгляд с одной сестры на другую и негромко присвистнул.
— Ну, что думаешь? — спросила Элис у Джо.
— Я думаю, что вы двое просто поразительны. И, думаю, Чёрный код когда-нибудь присоединится к коду Хаммурапи как ещё один кусок истории Ближнего Востока.
— Ну вот, с одним вопросом разобрались, — весело щебетнула Элис.
Белль уверенно щёлкнула спицами.
— Следующий, — сказала она.
Джо кивнул и нахмурился.
— Блетчли молчит, и со Стерном я пока не говорил. Дело в том, что мне не ясна роль Стерна.
— Тогда задавай вопросы, — предложила Белль. — Разве не для этого ты здесь?
— Это так, и надо сказать, что с вами я чувствую себя как древнегреческий турист, пришедший навестить Сфинкса.
Маленькая Элис засмеялась.
— Да ладно, мы не настолько загадочные. Просто две забытые старушки.
Джо улыбнулся.
— Вы двое — легенда.
— Может и так, для посторонних, — ответила Элис, глянула на пальцы своих рук, и смех затих. — Только посмотри на них, — грустно прошептала она. — Уродливые когти Бабы-Яги.
— Ну-ну, — сказала Белль тихим голосом. — Мы не должны зацикливаться на несчастьях, дорогая. Ведь во многих других вещах жизнь была очень добра к нам.
Элис посмотрела на сестру, которая улыбнулась ей и ободряюще кивнула.
Белль сидела на стуле очень прямо.
«Какая железная леди, — подумал Джо. — Два сломанных бедра, частично парализована, но не рассыпается. А всё благодаря своей воле, стержню души; она не сдастся, потому что знает, что нужна младшей сестре. Потому что в одиночестве маленькая Элис растает как прекрасный сон.
Какой Элис была в детстве? Ветер в голове. Тянулась за пением птиц, готовая взлететь к солнцу и вечно парить… если бы на крыльце её не ждала старшая сестра; от которой сейчас остался только ум, только душа. Тем драгоценнее она для Элис. Боже, помилуй их».
Белль повернулась к нему.
— Ещё есть вопросы?
— Да. Мне интересно, знал ли Стерн всё это время, что немцы читают Чёрный код?