Белль с любопытством смотрела на Джо.
— Ты начинаешь походить на Элис, — сказала она уважительно. — И где ты его видел?
— На вершине горы в Аризоне, — сказал Джо. — Под землёй, но в небе. В Киве.
— Где?
— Индейцы хопи называют их Кива, это такая священная пещера.
Меня приехали вербовать шпионить за Стерном. Когда эти трое пришли ко мне, я пошутил, что они как три парки. Первая плетёт сеть жизни, вторая отмеряет её, третья — режет. Я спетросянил так потому, что Минг вязал, слушал и мало говорил. Оказалось, что он вязал для меня, шаль, в подарок.
Перед тем как покинуть столовую гору, я отдал эту шаль, — добавил Джо. — Простите, я не хотел вас прерывать. Пожалуйста, продолжайте.
Но Белль не стала продолжать. Она зачарованно смотрела на Джо.
— Ты отдал шаль? Кому?
— Маленькой индианке.
— Почему?
— Да просто так. Я стоял у края горы, солнце садилось, и маленькая девочка вышла из тени и встала рядом со мной. Я взял её за руку, а в воздухе холодало, поэтому я укутал её в шаль, и девочка постояла со мной ещё некоторое время. Мы молчали и смотрели на последний свет дня. А когда стемнело, она пошла домой, а я пошел в Киву на встречу со старейшинами племени.
Я отдал ей шаль, потому что было холодно, — добавил он. — Перед отъездом с Месы. Я тогда размышлял: уезжать или нет, ехать ли мне в Каир.
— Ты думал о Стерне, — сказала Белль, — и об умирающей двадцать лет маленькой девочке в Смирне. Той, кого Стерн…
Белль остановилась и уставилась на свои колени.
— Да, вы правы, — сказал Джо. — Той ночью я много думал о Стерне.
Джо снова нервно провел рукой по лицу.
— Так что произошло на тайной встрече в лесу под Варшавой? Поляки согласились передать «Энигму» англичанам?
Белль откинулась на спинку стула.
— Да. Механизм доставили в Британию, и с тех пор англичане читают шифровки немцев. Секрет этот поистине бесценен. Но Стерну он известен, а разве британцы могут оставить это как есть, когда Стерн живёт двойной жизнью? Секрет слишком важен.
А из-за того, что Стерн связан с сионистами, необходимо заглядывать и в завтрашний день. Сегодня британские и сионистские интересы совпадают, но до войны этого не было и, возможно, не будет после. Таким образом, учитывая всё вместе взятое, британцам придётся положить конец создавшейся ситуации.
У маленькой Алисы вырвался крик.
— Конец, — прошептала она, глядя на реку. — Конец Стерна, ах…
Джо поднялся на ноги и беспокойно зашагал по комнате.
— Теперь всё достаточно ясно. Блетчли отправил меня проверить знакомых Стерна, выяснить, кто из вас может знать об «Энигме». Естественная предосторожность для такого профессионала, как Блетчли. Он не хочет идти против Стерна, пока не будет уверен, что сможет прихлопнуть всех одним махом. Он не может позволить себе кого-то упустить, поэтому ему нужно собрать все кусочки этой мозаики. А затем…
Боже мой! — воскликнул Джо, — я копал Стерну могилу. Я лез в прошлое Стерна, чтобы Блетчли смог его достать…
Джо опустился на стул. Он сжал руки, пытаясь взять себя в руки, и вдруг вспомнил, где находится. Посмотрел на одну сестру, потом на другую.
— Опасность, — сказал он. — Существует опасность для всех, с кем я общался в Каире.
Очевидно, Блетчли наблюдал за мной гораздо пристальнее, чем я себе представлял, поскольку в этом весь смысл привлечения именно меня. Теперь и вы в опасности, из-за Джо. Мы должны…
Белль покачала головой.
— Нет.
— Но это так! говорю вам. Если Блетчли подозревает…
— Нет, — повторила Белль. — Мы прозрели эту ситуацию до того, как ты приехал сюда, Джо. Поэтому мы и спросили тебя, насколько важно для тебя узнать правду о поездке Стерна в Польшу. Мы с самого начала знали, к чему это может привести, как и Стерн. Так что сегодня ничего не изменилось ни для него, ни для нас, но многое изменилось для тебя и тех других, с кем ты ещё общался.
К сожалению, наши действия всегда цепляют сторонних. Цвета и нити гобелена тесно переплетены, поэтому, что бы мы ни делали, мы действуем на других; как правило, без их ведома. И часто, как ты в этот раз, несознательно. Но такова природа душ и устремлений, не так ли, Джо? Каждое действие отдается эхом во многих местах, во многих жизнях.
Джо вскочил на ноги.
— Но вы двое, мы должны…
Белль снова остановила его.
— Нет, не мы, Джо. Нам нечего бояться. Просто оглянись вокруг, и сам поймёшь.
Мы с Элис из совершенно другого времени. Мы уже прожили свою жизнь, и никто не может сделать нам ничего по-настоящему существенного.
Да и сомневаюсь я, что Блетчли осмелится принять такое бессердечное решение.
Белль медленно кивнула и продолжила тихим голосом:
— Но это даже не главное. Мы с Элис давно не участвуем ни в чём, разве ты не видишь?
Джо рухнул в кресло. Он поднял глаза и увидел, что Белль и Элис наблюдают за ним.
— Извините. Мне очень жаль, но я…
— Всё в порядке, — вдруг прошептала маленькая Элис. — Не бери на себя столько, Джо, просто дай сестре договорить; она, понимаешь, растеклась «мысию по дереву».
— Да, прошу прощения. Пожалуйста продолжайте, Белль.
Белль кивнула.
— Это может показаться странным, но правда Стерна для нас важнее, чем война; эта война или любая другая. Его жизнь значит для нас больше, чем весь шум всех великих армий, которые опустошают мир ради благородного дела, благослови их, и ради злого дела, будь они прокляты.
Честно: нам с Элис до лампочки, что огромное количество невинных людей сейчас страдают и умирают.
Грустная улыбка играла на лице Белль.
— Это может показаться тебе эгоистичным, Джо, и даже оскорбить тебя. Но мы не философы, Элис и я, и для нас это так. Конечно, мы хотели бы для мира лучшего, и мы знаем, какая это ужасная трагедия, когда звериные кошмары охватывают людей. Но мы оба уже очень старые, Джо.
Мы живём слишком долго, нам не объять заботой всю землю и всех топчущихся на ней. Наставшие времена — трагедия человечества, но мы слишком малы, а наши глаза слишком стары и тусклы, чтобы вобрать эту грандиозную стробоскопическую картину. Мы не императрица Белль и фараон Элис. Мы просто две сестры, не бывавшие замужем и не рожавшие детей.
Мы вымыли полы и спели и сыграли другие роли в опере жизни. Мы уже сделали всё, что нам было по-силам.
Мы любим Стерна, нашего несбывшегося сына.
Мы бы сделали для него всё, что угодно, но сейчас мы ничего не можем для него сделать, кроме как оплакать.
Когда тьма сгущается вокруг нас, в наших сердцах мы плачем о нём. И плачем за него…
Джо сидел, обхватив голову руками, думая о многом. Ахмад, Лиффи, Дэвид и Анна, Блетчли и его крепость с бандой анонимных монахов. И Мод и Стерн и тихая каирская площадь, где они проводили вечера. Думал Джо и о молодом Стерне, стоящем у огромного речного простора и смеющемся, с сияющими глазами… Пиршество Стерна у шведского стола жизни.
Джо почувствовал, как две крошечные ручонки мимоходом легли ему на плечи. Сёстры коснулись Джо и двинулись к инструментам; большая Белль шла впереди, маленькая Элис задержалась:
— У нас есть привычка заканчивать вечера музыкой. Музыка вызывает хорошие воспоминания. Это успокаивает и помогает уснуть.
Прощай, Джо, и уходи когда захочешь. Молодые люди всегда так делают…
Чарующие звуки наполнили призрачный солярий этого необычного плавучего дома на якоре у берега Нила. Маленькая Элис вызывала яркие трели из клавесина, а Большая Белль — мрачные ноты из маленького фагота. Джо смотрел на реку и слушал их бессловесную элегию, иносказательную декламацию в конце долгой ночи..
— 16 —
Две свечи
Как только Джо покинул плавучий дом, он углядел одного из двух своих соглядатаев. Джо помахал ему рукой и зашагал быстрее.
Автобус, несколько пересадок — и хвосты, вроде, сброшены. Конечно, шпики доложат Блетчли, но сейчас это не имело значения. Джо был зол, слишком зол и высматривал у прохожих бегающие глазки.
Ничего. Никого. Неужели Блетчли отправил следить за Джо только двоих?
Вряд ли. Значит, они подмениваются. Звонят ждущим впереди и предупреждают о подходе Джо.
Да нет, чушь, у Блетчли не хватит монахов, а в Каире — телефонных будок. Блетчли, возможно, и задействует больше народу, но только тогда, когда будет уверен, что Джо ударился в бега. А пока Блетчли этого знать не мог.
«Монахи, — думал Джо. — Тайный орден посвящённых, с собственными правилами и иерархией, со стороны выглядящий как остальные монашеские ордена, но внутренне не похожий ни на какой другой. Монахи, блюдущие обеты послушания, молчания, нищеты и непорочности. Мистическое братство с тайными целями, анонимные монахи войны… Кровавые анонимные монахи войны.