Звон.
Маленький человек в мешковатом костюме удивился:
— Здесь поблизости есть козы? — спросил он.
— Нет, — нормальным тоном ответил майор.
— Странно, мне показалось, я слышал, — сказал человек. — Разве вы не слышали звон козьих колокольчиков? Интересно, где пастух.
— Это моя амуниция, — сказал майор.
— О.
— Кто ты такой? — закричал майор. — Не юлить! Говори.
— О. Меня зовут Гюльбенкян. Точнее, Гульбенкян. По крайней мере, так было указано в моих бумагах, когда я смотрел на них в последний раз. Они также говорят, что я по роду деятельности — торговец коптскими артефактами; и при других обстоятельствах это вполне могло бы быть правдой. Что касается моего статуса в зоне боевых действий, то я здесь проездом. Но это не много нам говорит, потому что таков статус всех нас в этом мире. Просто «мимошёл». Но эти мои бумаги — первоклассная подделка. Такая хорошая, что можно даже сказать, что это работа Ахмада. Вы знаете такую Каирскую поговорку: «Когда сомневаешься, скажи, что тебя послал Ахмад»?
— Не двигайся.
— И эт правильно; пешка сделала свой ход, таперь очередь офицера.
Майор снова попытался контролировать свой голос.
— Теперь медленно делайте то, что я говорю. Медленно опустите левую руку к воротнику куртки и снимите куртку. Медленно, теперь бросьте её.
— Шлёп, — сказал мужчина, — почему бы и нет. Ничего особенного.
— Теперь туфли. Не наклоняясь. Выпните их.
— Конечно. Вообще-то, я так делаю уже много лет.
— Теперь, — только левой рукой, — расстегните пряжку ремня.
— Ах, — сказал мужчина. — Жизнь — это беды. Быть живым — значит, как гласит древнегреческая поговорка, ждать неприятностей на свою задницу. Вам доводилось слышать такое, майор?
— Той же рукой… Медленно! расстегните брюки.
— Ах, медленно… предвкушая… Но я не уверен, что такие игры хороши прохладной ночью. Может быть, если как-нибудь летним вечером, на пустынном пляже…
— Отбросьте брюки в сторону.
— Ладно. Но моё предвкушение угасает.
— Левой рукой, медленно. Расстегните рубашку.
— Холодно же, майор!
— Медленно. Делайте в точности, как я говорю.
Мужчина улыбнулся и кивнул.
— Как вы думаете, а это может быть старое присловье? Я имею в виду, «делай именно то, что я говорю». Похоже на приказ фараона строителям пирамид. А?
— Только левой рукой. Снимите свою рубашку. Уроните её. Теперь поднимите одну ногу, медленно.
— О боже, я ведь не цапель, не балерон.
— Снимите свой носок. Теперь с другой ноги. Только левой рукой.
— «Левой», смешно. Я думаю, вы считаете меня правшой, а моя праворукость доказывает, что я не Колли.
Майор уставился на него.
— Что вы сказали? Кто?
— Знаете, человек, который до меня носил моё армянское имя. Оригинальный Гульбенкян, также известный в свое время как «Колли Шампани». Сколько я себя помню, Колли, когда мочился через борт лодки, всегда придерживал хер левой рукой.
— Что?
— Да. Другими словами, Колли был левшой.
— Что? Не двигайся.
— Хорошо-хорошо. Всё, что я имел в виду, это что предложить Колли раздеваться левой рукой было бы плохой идеей. Колли был быстр как никто. Но, конечно, это просто исторический экскурс, потому что я не Колли. Я амбидекстер, не знаю почему — одинаково пользуюсь хоть левой, хоть правой.
— Не двигайся.
— Хорошо.
— Одной рукой… Нет! обеими руками, медленно. Сними нижнее белье и отойди от одежды. Туда, на конец лапы.
— Как скажете. Простыну теперь, наверное.
Джо отошёл к концу лапы, где и стал голый, дрожа. Майор опустился на колени рядом с грудой одежды и ощупал её. Кроме документов Джо и горсти египетских монет, он нашёл большую пачку денег; в разной валюте и в номиналах, которых он никогда раньше не видел. Майор в недоумении попятился.
— Где ваше оружие?
— Не ношу.
— Как это?
— Вот так. Я давным-давно оставил бизнес калечащих и убивающих. Иногда насилие может быть необходимо, но я бы предпочёл не участвовать. Личное убеждение.
Майор смутился.
— Пацифист. Оружия нет?
— Ничего, кроме того, что в голове. Я могу одеться? Кх, кх.
Майор кивнул. Он держал карабин направленным на Джо, пока тот натягивал одежду, и в то же время украдкой поглядывал на пачку денег из кармана Джо. Деньги были отпечатаны только на одной стороне.
— Я держу немного денег под рукой, потому что никогда не знаешь, когда и куда вдруг придётся поехать, — сказал Джо, краем глаза наблюдая за майором. — Конечно, болгарские львы и румынские бани в этом году обесценились, да и турецкие паразиты видели лучшие дни. Они не стоят сейчас больше половины того, что стоили раньше; и, видимо, поэтому были напечатаны таким образом. В смысле, пополам, только с одной стороны… Всё постоянно ухудшается, вы когда-нибудь обращали на это внимание? Энтропия, блин.
Майор забылся и кивнул. Джо натянул ботинки.
— Но настоящая красота этой колоды, — сказал Джо, — в самом низу. Видите? С одной стороны сто греческих драхм, с другой — десять тысяч албанских леков. Или всё наоборот? Балканы всегда были для меня запутанной концепцией.
Майору было трудно вспомнить инструкцию, что следует делать дальше, настолько он был сбит с толку манерами Джо. «Это неправильно, — подумал майор. — Всё идет как-то не так».
Звон.
Джо улыбнулся, натягивая пиджак, а майор быстро попытался придумать другую команду.
— Сядьте, — приказал он.
— Разумно, майор. Я согласен, что нам стоит немного расслабиться, не так ли?
Майор молча кивнул. Он рассеянно стянул с лица белый шелк и вытер рот. Джо спросил сигарету и майор протянул ему пачку.
— Не могли бы вы присесть сами? а то так мне приходится голову задирать. — Приветливо попросил Джо, зажигая спичку.
Майор смущённо кивнул и сел в нескольких ярдах от Джо. Он снял пробковый шлем и вытер лоб, потом понял, что плохо видит, и снял очки.
— Это невозможная ситуация, — пробормотал он.
Джо улыбнулся.
— Тут не там, майор, тут — это тут. Вы говорите, невозможно? Тут лучше остерегаться таких слов; здесь, в лунном свете, где вокруг нас живут секреты фараонов. Несколько минут назад вы, наверное, задавались вопросом, где я был, когда вы подъехали.
Может, вам это интересно?
Майор заворожённо посмотрел на него, и кивнул.
— Я был внутри Сфинкса, вот и всё. Это слишком длинная история, чтобы вдаваться сейчас в подробности, но она имеет отношение к временнЫм туннелям и к наблюдателям, о которых обыватели не знают, и к дырам во Вселенной, которые настолько таинственны, что кажутся чёрными, и к другим жизням, которые влияют на наши собственные, хотя эти другие жизни ушли под землю и забыты; по всей видимости, даже потеряны. Но это только видимость. Они там… и тут, с нами; всё в порядке.
Джо посмотрел на небо.
— Ну вот, что это такое? Похоже, наша нежная белая богиня только что завершила свой тур.
— О чём вы? — спросил майор.
— Больше никакой Луны, — сказал Джо. — И, заводя такой разговор, мы начинали спорить о внешнем, и о том, что скрыто, и об их очевидных различиях; и Стерн имел обыкновение описывать такие вещи завуалированно.
Он позаимствовал этот метод у Дельфийского оракула. Там было что-то типа такого: «Взывал ты к богам или не взывал — боги здесь». «Внутри нас», значит.
Называя себя всеми именами, которые мы можем придумать или разглядеть в предрассветных миражах. Или посреди ночи, когда кругом тьма, а мы вдруг ясно видим некие вещи. Иногда, на мгновение.
Джо улыбнулся, глядя на голову Сфинкса.
— Может, я сейчас и бессвязен, майор, но это только потому, что воспоминания о Стерне всегда заставляют блуждать мой разум и уводят от дня настоящего к прошлому и грядущему. Некоторое головокружение, только и всего. Пустяки, согласитесь?
Майор кивнул, уже не понимая, с чем соглашается, мысли его были в полном замешательстве.
— Хорошо, — сказал Джо. — Как-то ещё всё сложится?… Но у меня сейчас другая проблема и я хотел бы рассказать вам о ней, простенькая проблема.
Джо помолчал, повернул голову в сторону и кашлянул. Майор рассеянно снял снайперскую винтовку, скинул с плеч тяжёлые патронташи, затем, снимая давление с почек, расстегнул пояс с грузом боеприпасов и положил на лапу.
Джо кашлянул снова. Майор, словно под гипнозом, продолжил вытаскивать оружие и раскладывать вокруг себя. А когда наконец облегчился, то томно, чувственно потянулся. Джо взглянул на внушительный арсенал и откашлялся.