— Я сказал вам правду.
— Да, и вы всегда это делали, и я ценю это. Просто вы оставили следы здесь и там, крошки вдоль пути. И теперь, когда я ухожу, почему бы вам не сказать?… Итак. Вы изучили дело Стерна и выбрали меня. Почему?
Блетчли отстранился от Джо, сбросив его руку со своего плеча. Глядя на реку, он казался одновременно злым и обиженным. Когда он заговорил, голос его был резок и негодующ.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— О да, — тихо сказал Джо, — Ну какой смысл скрывать это здесь и сейчас, Блетчли? И вообще, зачем скрывать? Я ухожу, и более того, я исчезаю, и больше случая не представится… Итак. Почему вы выбрали именно меня?
Блетчли выглядел смущённым, даже испуганным. Его негодование растворилось.
— Вы имеете в виду… Колли?
— Да, — сказал Джо… — Колли. Братец.
Блетчли снова сжал свою больную руку здоровой рукой.
— Я хорошо его знал. Конечно, я его знал. Я ведь работал вместе с ним.
Недолго, но с самого начала войны. Я не успел узнать его так хорошо, как, скажем, главный «жук-плавунец». Он-то работал с Колли на всём протяжении тридцатых годов. А я тогда бывал здесь не часто.
Тогда я знал о Колли по его репутации в разведке.
— И восхищались им?
— Ну естественно. Все восхищались им. Открывали рты и пускали слюни. А молодые щенки, если им случалось пожать ему руку, просто писались от восторга. Он был талантливым человеком, и делал свою работу с артистичностью.
— Вы ему завидовали, не так ли?
Блетчли взглянул на Джо, на реку, и смущённо произнёс:
— Полагаю, да.
Джо рванулся вперёд, едва не слетев в воду; а Нил переплывёт не всякая рыба.
— Потому что он был таким, каким вам никогда уже не стать, не так ли?
— В некотором смысле, возможно. Но я не понимаю, к чему вы…
— К тому: Герой, целый и невредимый. В годы войны хвативший известности через край, чтобы записаться в Императорский Верблюжий Корпус под псевдонимом Гульбенкян. Уверенный в своих силах, не думающий о наградах, званиях и должностях.
Просто некий Гюльбенкян на верблюде.
Но независимо от того, какое имя он использовал и какой мундир надевал и куда бы ни отправился — он оставался особенным.
Вот именно. Всегда. Солдат Империи, «наш Колли Шампани», легенда.
Вы помните, что о нём писали в газетах? что потом обсуждали в барах и походных борделях. Что он неудержим. Что таких мужчин больше не делают. Вот что говорили люди и вояки… «Наш Колли». Он был тем, кто сотни раз бросал вызов судьбе. Ни один человек не смог бы сделать то, что сделал наш Колли…
Вы читали о его подвигах, не так ли?
— Да, — прошептал Блетчли… — О, да.
— Конечно. Я помню, и вы тоже. Но знаете ли вы, что когда началась последняя война, не эта, Колли сначала попытался записаться в Королевскую морскую пехоту?
— Нет, никогда не слышал, — сказал Блетчли. — Это правда?
— Да, но они не захотели его взять. Малорослика с недостатком живого веса. Тогда он обратился к морякам, и они тоже не захотели иметь с ним ничего общего. Он ведь и по-английски тогда ещё изъяснялся через пень колоду: «Да. Нет. Спасибо. Пожалуйста, передайте картошку. Добрый день, как пройти к пабу?». Видите ли, наше детство не располагало к росту. Мы были ловкими пацанами, но холодный морской ветер прижимал нас к пайолам отцовской рыбацкой лодки. И заодно не давал набрать вес. Холодный ветер может это сделать. Энергия тратится на то, чтобы не дать дуба.
Так вот, после двух от ворот поворотов, Колли направился в армейский призывной пункт. А в армию годится любое тело, пока оно не остыло.
— Я этого не знал, — сказал Блетчли. — Я не про армию, конечно.
— Как не знает и большинство. Ведь герой — это Герой. В трудные времена мы рады, что они есть среди нас.
Итак, Колли удалось попасть в армию, прибавив себе пару лет и пару кварт воды, — воды! — прежде чем встать на весы. А затем он выссался и был отправлен во Францию и сделал то, что сделал. И довольно скоро стал известен как «Наш Колли». А позже он отправился делать то же самое здесь; в образе Гюльбенкяна в Эфиопии и Палестине и Испании.
Таков был путь Колли. Однажды мы с ним говорили об этом; перед самым окончанием двенадцатилетней игры в покер и моим отъездом за океан. Колли тогда зашёл в Иерусалим навестить меня.
Мы делаем то, — сказал он, — что люди ожидают от нас. И приходится отдавать всё больше и больше себя, — сказал он, — пока…
Не то чтобы ему не нравилось то, что он делал, ему это нравилось. На самом деле нравилось. Но всё же… всё же…
Он так и сказал: «Но всё же, всё же».
Конечно, Блетчли, вы помните, что говорили о «нашем Колли», когда мы были молоды. Я слышал о нём достаточно часто, и вы, должно быть, слышали истории о его подвигах; лёжа в госпитале и чувствуя себя бесполезным. С разбитыми мечтами об армейской карьере.
А потом вы вышли из госпиталя и обнаружили, что стали — «Блетчли-дурной глаз». Мы, окружающие, смотрим на вас и видим то, что может случиться с нами. И это нас пугает. Поэтому мы стараемся на вас не смотреть и поменьше с вами общаться. Потому что мы не такие, как вы; конечно, мы не такие…
Подумайте об этом. Теперь, когда идет Великая война и все убивают всех… просто подумайте об этом рационально: дети смотрят на вас и кричат от страха. Дети смотрят на вас и убегают. А разве другие, нормальные люди, пугают детей? Когда мы улыбаемся — они улыбаются в ответ. Конечно, мы не как вы, Блетчли, мы не уроды.
Не потому ли человеческая раса вечно кого-то убивает; другого. В нас ведь нет никакого зла…
Нам, нормальным, удобно немного презирать вас, потому что так проще. Потому что вы не совсем человек, потому что вы не такой, как мы. Потому что мы не уродливы, и не хотим видеть ваше лицо.
Наше собственное лицо… немного скорректированное обстоятельствами…
Блетчли беспокойно заелозил по краю пирса. Он сжимал свою искалеченную руку здоровой рукой и смотрел на реку, не зная, как реагировать на словесный понос Джо, такой журчащий, требовательный и настойчивый, такой непохожий ни на одну сторону Джо, из тех, что Блетчли видел раньше.
— Джо, я так думаю…
— Я помню, что пора в аэропорт, я почти закончил и это не словесный понос. «Я попаду в конце посылки», к тому времени, как фелукка снова развернётся на ветер. Она лавирует вверх по реке, а я играю словами.
Джо улыбнулся и коснулся руки Блетчли.
— В моих словах есть смысл. Можете повернуться и посмотреть на меня?
Блетчли медленно повернулся и посмотрел на улыбающегося Джо.
— Ну вот, — сказал Джо. — Если смотреть под таким ракурсом, то вы не сильно отличаетесь от Колли.
Ты совсем не изменился, брат.
Блетчли собирался что-то сказать, когда Джо крепко сжал его руку.
— Подожди. Я не отношусь к этому легкомысленно, и не говорю, что той подзорной трубы не было. Всё это случай, да. Теперь уж что есть, то есть.
Но мы с тобой как братья, Блетчли.
Я хорошо помню Колли. Когда-то мы вместе тянули рыболовные сети. И долгими ночами вместе строили планы на будущее. А за стенами родительской хибары выл ветер и хлестал дождь.
И я вижу, что скрывается за твоей маской, и знаю, что внутри вы с Колли похожи.
Отбросим различия во внешности. Я ношу бороду, и иногда её почёсываю. А ты носишь на глазу повязку, и чистишь глазницу платком. Но это на поверхности вещей, и это не важно.
Вот собрать деньги на похороны Ахмада — это важно. И делать для Анны то, что, как я понял со слов Мод, делаешь ты — это важно. А что касается Лиффи, то нам даже не обязательно говорить о нём. Его голос и печальная улыбка навсегда останутся с нами; и всё, что мы должны делать с ним, — внутри нас, — это просто слушать и слышать; и с течением времени мы узнаем его получше.
А самое главное, — кто знает наверняка? — это старый ключ Морзе и Стерна. Маленькая штучка, которую ты когда-нибудь передашь… если получится.
Ключ предназначен для отправки закодированных сообщений. Но не таких уж секретных на самом-то деле, и не очень трудных для понимания.
Строгбоу наткнулся на него в одном из своих путешествий, и взял с собой. Затем его некоторое время носил Стерн. А теперь это делаешь ты. И хотя его послания могут казаться сложными, они загадочны только на первый взгляд.
Только на первый взгляд… Поток посланий, столь же уверенный, как эта река, текущая к морю. Всё, что чувствуется в сердце и не нуждается в словах. И я рад, что этот ключ теперь у тебя. Я рад, что он у тебя в руке, и ты хранишь его и носишь с собой… временно.
Джо кивнул Блетчли, улыбнулся и протянул руки к небу.