Впрочем, тут не было ничего удивительного. Граф Сандал был вправе иметь столько любовниц, сколько ему заблагорассудится. Недаром он был знаменит своими любовными победами. И не только в Англии, но и за ее пределами. Ничего другого от него ожидать не следовало, да Софи и не ожидала.
Она отказалась от мысли проникнуть в «Курятник», чтобы проверить, в каком состоянии находится ее голубое платье из тафты, пересекла Стрэнд и направилась в Сандал-Холл. Постучав в парадную дверь, которую открыл ей заспанный швейцар, Софи не стала подниматься наверх в апартаменты Криспина. Она прошла через холл и оказалась в главном саду. Не задержавшись ни на мгновение, чтобы полюбоваться недавно посаженными датскими розами и зарослями вереска, она направилась к Темзе и вскоре вышла на каменную лестницу, ведущую к самой воде.
Софи вглядывалась в темную зеркальную гладь, стараясь отделаться от мучительной картины, стоявшей у нее перед глазами, — Криспин на коленях перед Констанцией, но тщетно. Она чувствовала себя жестоко обманутой. Мысли, с которыми она пыталась бороться в кабинете лорда Гросгрейна, снова обступили ее. Софи сняла кафтан и бриджи дона Альфонсо, отлепила усы и погрузилась в воду совершенно обнаженная.
Полчаса спустя Криспин вернулся домой. Он взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки от нетерпеливого желания поскорее увидеть Софи, но нашел свои апартаменты пустыми. В библиотеке, куда временно поставили для них кровать, ее тоже не оказалось. Криспин осмотрел обугленную спальню, висячий сад, туалетную комнату, гардеробную. Он искал Софи под столом, за напольными часами. Ее нигде не было. То, чем ему пришлось заниматься в этот вечер, пробудило в нем настолько сильное желание увидеть Софи, что он готов был поднять на ноги всю прислугу, чтобы сообщить, что Софи похитили. Он так и поступил бы, если бы случайно не выглянул в окно, выходившее в сад Сандал-Холла, за которым виднелась Темза.
Его внимание привлекли не сад и не река, а зрелище неожиданное и оттого еще более восхитительное.
Тысячи белых звездочек плясали на поверхности воды, крутясь то в одном, то в другом направлении. Они разбегались по темной глади затейливым узором, крохотными вихрями магического света, нежными лучами, расходящимися из центра. На глазах у Криспина светящиеся точки стянулись в одну, из которой вдруг возникло прекрасное создание. Звездочки заструились по обнаженному телу женщины, по ее волосам и груди: заискрились на ее ресницах, на кончике носа, на сосках, затем на бедрах и коленях, когда она выходила из воды. Красота ее была совершенной, слишком совершенной, чтобы быть реальной: кожа отливала мрамором в тающем лунном свете, влажные волосы струились по спине. Криспин завороженно смотрел на нее, не ведая, откуда явилась эта неземная богиня, и в то же время зная, что ею может быть только единственная на свете женщина.
Криспин сбежал по лестнице еще быстрее, чем поднимался. Он не удосужился взглянуть на цветы, не сомневаясь, что оросительная система Сандал-Холла работает превосходно, поливая зеленую изгородь, не заметил и ям, нарытых неугомонными кротами. Он не думал в этот момент о том, что дворянину не пристало кружиться с обнаженными нимфами на виду у всех, пусть даже в собственном саду, тем более что окна тетушек выходят как раз на реку. Ничто не могло удержать его от стремления к этому сверкающему, таинственному существу, мелькающему в дальнем конце сада. Когда Криспин подбежал к воде, Софи стояла на верхней ступени лестницы спиной к нему, капли воды блестели на ее теле, как россыпь драгоценных камней, отчего она больше походила на сказочное видение, чем на женщину из плоти и крови. Криспину казалось, что он спит и ему снится удивительный сон.
— Софи, — прошептал он ей на ухо, подойдя сзади и обняв ее за талию. — Tesoro.
Он появился так неожиданно, что Софи в первый миг растерялась, почувствовав его руки на своей талии и мускулистую грудь, прижавшуюся к ее спине. Она хотела вырваться, но ощущение его близости было так естественно, так восхитительно, что она не смогла сделать этого. И вдруг легкий ветерок донес до нее запах духов Констанции. Это поставило все на свои места, придав Софи силы отстраниться от этого похотливого ничтожества, которому она не позволит оскорблять себя.
— Вы провели приятный вечер, милорд? — учтиво спросила она.
— Сносный, — беззаботно ответил Криспин, вдыхая аромат ее волос, которые щекотали его нос. — Впрочем, пожалуй, более чем сносный.
— Должна заметить, что вы с Констанцией Гросгрейн составляете красивую пару.
— М-м, — промычал в ответ Криспин, занятый тем, что хватал губами ее непослушный локон и старался завести его за ухо.
— Я говорю вполне серьезно, милорд, — строго заявила Софи. — Вам следует жениться на ней.
— Жениться на ком? — Суровый ее тон привлек наконец его внимание.
— На Констанции.
— Жениться на Констанции? — переспросил он, не ожидая такого поворота разговора. — Ты говорила с тетушками?
— Нет. — Софи изо всех сил старалась не обращать внимания на то, какой жар исходил от его тела, и упрямо смотрела в темноту. — Вам будет хорошо вдвоем.
— М-м. — Криспин снова занялся игрой с ее локоном, не видя смысла в этом разговоре.
— Этот брак сделает счастливыми многих людей, — рассуждала вслух Софи. — И вы будете не последним в их числе.
— Счастливым? — Это слово, единственное из ее речи, оторвало Криспина от созерцания ее восхитительного затылка и вернуло к действительности. — Счастливым я могу стать прямо сейчас, если сорву с себя одежду, нырну в воду и буду любить тебя, глядя на звезды, а потом засну в твоих объятиях. Я грязный, влюбленный и очень уставший.
— Могу себе представить. Вы, должно быть, потрудились на славу.
— Да, — подтвердил ничего не подозревающий Криспин, — спина разламывается. А коленей и плеч я вообще не чувствую.
Софи снова увидела перед собой Криспина, стоящего на коленях перед Констанцией, склонившего голову между ее лог, и задрожала всем телом.
— А почему вы не легли? — не удержалась она от ехидного вопроса.
— Не лег? Потому что было много дел и мало времени. И потом, мне хотелось поскорее вернуться к тебе.
— Ко мне? — глухо вымолвила она. — Вы хотели вернуться ко мне?
— Да, чтобы рассказать тебе обо всем. Я догадывался, что тебя это развлечет.
— В этом нет необходимости, — ледяным тоном отозвалась Софи. — Я уже достаточно слышала.
— Но я ведь еще ничего не рассказал. — Криспин удивился, что она не проявляет никакого любопытства. — Мне пришлось преодолеть серьезное сопротивление…
— Мне так не показалось, — тихо пробормотала Софи, отстраняясь от него.
— Что?
— Ничего.
— В конце концов мне удалось справиться с замком и проникнуть в главное помещение, и ты не поверишь, что я там нашел! — продолжал Криспин.
— Рай, подобного которому никогда прежде не знали? — вяло предположила Софи.
— Рай? Нет, я бы не сказал. Внутри оно…
— Оно? — вышла из себя Софи. — Как вы можете называть ее «оно»?
— А как же это назвать иначе?
— Можете назвать ее по имени. — Софи резко оттолкнула Криспина, но не решилась повернуться к нему лицом.
— Что за имя? Я не знаю никакого имени, но если ты настаиваешь, изволь. Она оказалась огромной и готовой.
— Как вы можете рассказывать об этом? Как вы можете относиться к ней как к пустоте, нетерпеливо ждущей, когда вы ее наполните?
— Ничего не понимаю. — Криспин потер лоб. — А как еще относиться к пустому складу?
— Склад? — Софи в ярости развернулась к нему. — Вы называете ее складом? Может быть, для вас любая женщина — это склад, место, куда вам не терпится поместить свой… свой товар?
— Мой товар? О чем ты, черт побери, говоришь?
— О том же, о чем и вы. Хотя я не ожидала, что такой светский человек, как вы, лорд Сандал, станет прибегать к непомерному количеству эвфемизмов.
— Эвфемизмов? Каких?
— «Замок», «главное помещение», «склад», — перечислила Софи, загибая пальцы на руке. — Почему вы просто не сказали, что занимались любовью с Констанцией Гросгрейн в ее гардеробной?