— Твой авторитет, — повторил Криспин. — Значит, это ты принимала решения, а он только публично оглашал их?
— Что-то вроде того, — согласилась Софи. — Теперь, конечно, все изменилось.
— Могу себе представить, — сказал Криспин. Он догадывался, какие чувства испытывает Софи, поскольку для него теперь тоже многое переменилось. Наконец-то он получил долгожданные ответы на все мучившие его вопросы: каковы отношения Софи с крестным, не является ли она шантажисткой, откуда у нее столько денег на благотворительность, а в своих чувствах к Софи Криспин уже не сомневался. Он прикоснулся к ее щеке.
— Вы ведь никому про это не расскажете, милорд? — спросила Софи, ласково потеревшись щекой о его ладонь. — Для лорда Гросгрейна не было ничего дороже его репутации, и если станет известно, что он получал деньги от меня, если Констанция узнает… — Софи покачала головой.
— Я никому не скажу, — пообещал Криспин и наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
— Хорошо, — сказала Софи, прежде чем он успел прикоснуться к ее губам, — потому что, если вы не сохраните тайну, мне придется выпотрошить вас.
— Мне кажется, — целуя ее, вымолвил Криспин, — ты однажды… — поцелуй в подбородок, — уже угрожала мне… — он коснулся губами шеи, — подобным образом. — Его губы оказались возле самого ее уха. — Мне бы не хотелось считать тебя хвастуньей, но… — Он не закончил фразы, предпочитая при помощи поцелуя, а не слов выразить свою мысль.
— Дважды вам так не повезет, — задыхаясь, вымолвила Софи. — На этот раз, милорд… О, Криспин, на этот раз… — Ее слова потонули в стонах.
Криспин развернул ее к себе спиной и целовал теперь в затылок, лаская грудь.
— Криспин, я люблю тебя.
Эти слова прозвучали неожиданно для них обоих.
— Я хотела сказать, что люблю причинять тебе беспокойство, — поправилась Софи.
Криспин пристально посмотрел ей в глаза.
— Я тоже люблю, когда ты причиняешь мне беспокойство, — серьезно заявил он.
— Правда? Ты действительно это любишь? — искренне удивилась она.
— Более того, я без этого уже не могу жить.
— Криспин…
— Да, Софи?
— Криспин, я должна тебе кое-что сказать.
— Сначала я должен кое-что тебе сказать… В чем дело, Терстон?
— Доброе утро, милорд, — невозмутимо поклонился слуга, как будто он привык заставать хозяина на рассвете в саду возле реки в объятиях нагой богини. — Мне не хотелось мешать вам, милорд, но вас ждут какие-то люди.
— Люди?
— Люди с ордером на обыск Сандал-Холла и всех прилегающих построек, милорд.
— Ордер на обыск? Какого черта им нужно? — возмутился Криспин.
— Полагаю, милорд, цель их поисков — мисс Чампьон.
Глава 18
Криспин ворвался в гостиную и, увидев собравшихся там людей, спросил:
— Что вы себе позволяете?
В порыве ярости он не сразу заметил Бэзила Гросгрейна, стоящего позади двух своих спутников.
— Я сожалею о том, что на меня как на мирового судью нашего прихода возложена эта неприятная обязанность. — Бэзил протянул Криспину бумагу, предусмотрительно оставаясь на безопасном расстоянии от него. Пока Криспин читал ордер, он брезгливо осматривал его грязную и помятую одежду, затем льстиво продолжил: — Приношу свои извинения за визит в столь ранний час, милорд. Надеюсь, что не оторвал вас от важных дел.
— Я работал в саду, — отозвался Криспин, бросив на Бэзила взгляд поверх бумаги. Он вернул ему ордер на обыск, который выглядел вполне официально и предписывал лорду Бэзилу Гросгрейну, мировому судье и кавалеру ордена Подвязки, обыскать Сандал-Холл, включая кладовые, коридоры, служебные постройки, потайные ходы, молельни и прочие помещения. Целью обыска объявлялся поиск Софи Чампьон, особо опасной преступницы, обвиняемой в убийстве Ричарда Тоттла и осужденной на казнь через повешение. Во время обыска никому не дозволялось входить или выходить из дома, стражники не должны спускать глаз с Криспина.
— На каком основании выдан этот ордер? — спросил Криспин.
— На основании анонимных доносов. Нескольких доносов. — Глаза Бэзила сверкнули. — Мне жаль, что я вынужден это делать, лорд Сандал, но я выполняю свой долг.
— Долг — прекрасное алиби на любой случай, — кивнул Криспин, делая особое ударение на слове «алиби», отчего Бэзил невольно вздрогнул. — Не могу понять, с чего вы взяли, что эта женщина… — он заглянул в ордер, как будто забыл ее имя, — эта Софи Чампьон прячется у меня. Почему вы решили, что я стану предоставлять ей убежище?
— А вы не догадываетесь? — ухмыльнулся Бэзил.
— Нет. Вы, похоже, знаете об этом больше меня. И вообще, я впервые услышал имя этой женщины от вас и от констебля, который пришел узнать, где находились вы — вернее, мисс Чампьон — во время убийства. Кстати, как фамилия того художника, картину которого вы помогали вашей мачехе приобрести в тот вечер? Лайер? Лайес?
— Лайл, — вымолвил Бэзил побелевшими от напряжения губами. — А что?
— Я хотел бы задать ему несколько вопросов, — безмятежно ответил Криспин. — О живописи, конечно. Как вы находите его творчество? Ему хорошо удаются trompe l'oeil[3]? Знаете, такие картины, которые изображают ложные сюжеты?
— Я не знаю, лорд Сандал. Я знаком только с его пластическими композициями.
— Ясно. Впрочем, любая живопись — обман, иллюзия реальности, не так ли? Художники — наши самые искусные притворщики. И это большая удача для вас, не так ли? — Он посмотрел на Бэзила добродушно и даже весело.
— Я вас не понимаю, милорд.
— Я и не имею в виду ничего особенного. Просто в мире столько отвратительного, что если вы действительно знаток прекрасного, то должны быть благодарны обманчивой кисти художника. В любом случае, думаю, этот ваш Лайер[4] сможет дать мне то, что я ищу. — С этими словами Криспин по-дружески похлопал Бэзила по спине.
— Мы должны начать обыск, милорд, — напомнил Бэзил, вывернувшись из-под руки Криспина.
— Конечно. Я едва не забыл о цели вашего визита. Полагаю, вы хотите поскорее покончить с этой неприятной обязанностью, чтобы успеть позавтракать с вашей мачехой. Вы ведь каждое утро завтракаете вместе, не так ли?
— Да, но едва ли…
— Не нужно ничего объяснять, — перебил его Криспин. — Прошу прощения. Мне следует быть более аккуратным в словах, потому что для вас они, безусловно, болезненны. Вы ведь завтракали вместе с Констанцией в ее гардеробной, когда сообщили о гибели вашего отца, не так ли? Прошу прощения за бестактность.
— Вам не в чем упрекать себя, лорд Сандал, — сквозь стиснутые зубы процедил Бэзил.
— Вы очень добры, — отозвался Криспин. — А вот вам есть.
— Что есть?
— Есть в чем упрекнуть себя, вернее… — Он улыбнулся своей оговорке. — Вернее, упрекнуть меня. Мне не следовало отнимать у вас столько времени своей болтовней. Но ведь так важно хорошо знать своих соседей.
Бэзил бросил на Криспина ненавидящий взгляд. В гостиной появились тетушки.
— Лорд Гросгрейн-младший, как мило с вашей стороны, что вы зашли к нам, — сказала леди Присцилла с едва заметным раздражением в голосе.
— И привели с собой этих людей, — добавила леди Элеонора. — Мы давно с нетерпением ждали, когда вы придете представиться.
— Кстати, мы с Бэзилом как раз беседовали о том, насколько важно хорошо знать своих соседей, — вставил Криспин.
— Не стоит судить обо всех нас по нашему племяннику, — обратилась леди Присцилла к Бэзилу, бросив неприязненный взгляд на костюм Криспина. — Как говаривал мой дорогой брат Хьюго, «если яблоко падает далеко от яблони, оно быстро гниет».