Софи стиснула руку Криспина и сильнее сжала бедра. Он почувствовал, что отрывается от земли и парит в вышине. Его охватила всепоглощающая радость, для описания которой он не нашел бы слов. И Криспин вдруг понял, что у него есть все для того, чтобы быть по-настоящему счастливым.
Мало того что он ощущал безграничный, необычайный подъем, он испытывал огромное чувство благодарности к Софи. Женщина, которая была рядом, смогла дать ему больше, чем он осмеливался попросить, больше, чем он умел просить.
— Спасибо тебе, Софи, — прошептал он, едва придя в себя после того, как они одновременно достигли пика наслаждения. Никогда прежде Криспин не чувствовал себя настолько свободным, беспечным и живым. Он смеялся от полноты чувств, и Софи вторила ему, их смех заполнил Сандал-Холл, вырвался через трубы на крышу, поплясал на черепице и поднялся к солнцу, луне, звездам.
Когда смех затих, они нежно обнялись. И хотя они оба не могли знать, что узы, которые так счастливо соединили их, вскоре будут жестоко разрублены, их объятия были таковы, словно они предчувствовали эту опасность.
Они лежали неподвижно, соединив руки, их сердца бились в унисон. Криспин приподнялся и, подложив руку под голову, посмотрел на Софи. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа, однако его постигло разочарование — она даже не шевельнулась в ответ. Нужно было срочно что-то предпринять. Но прежде спросить ее кое о чем.
Криспин поцеловал ее в веко. Опять ничего.
— Софи, — прошептал он, — Софи, ты спишь? Молчание.
— Софи, — настойчиво повторил он и потерся ногой о ее бедро, — Софи, ты меня слышишь?
Не дождавшись ответа, он сел.
— Софи. — Он посмотрел на нее и осторожно дотронулся пальцем до ее руки. — Софи.
Она даже не моргнула.
— Я знаю, что ты не спишь, — сказал он обычным, громким голосом. — Открой глаза, и немедленно. Считаю до трех. Раз, два, т…
— А что будет, если не открою? — с закрытыми глазами спросила она.
— Будет плохо. Тебе это не понравится.
Софи поморщилась, поцеловала Криспина в ладонь и медленно приподняла веки.
— Лорд Сандал, вы чрезвычайно галантный кавалер. Сначала морите меня голодом. Потом не даете спать. И наконец, угрожаете. У меня такое чувство, что вы тренируете меня для военного похода против испанского флота.
— Я должен кое о чем спросить тебя, — ответил Криспин, не испытывая никакого раскаяния по поводу своей военно-походной тактики.
— Ну вот, а теперь допрос. — Софи перевернулась и легла головой на его колено, а его руку положила себе на талию. Она взглянула на него и, улыбаясь глазами, но с самым серьезным видом, сказала: — Я готова, адмирал.
А Криспин вдруг понял, что сам он не готов. Минуту назад это казалось ему таким легким делом, но теперь слова отказывались слетать с его губ, стали тяжеловесными и неповоротливыми. Он решил изменить тактику.
— Софи, — начал он неуверенно. — Софи прежде… после… когда в первый раз…
— Это загадка? — Она удивленно выпрямилась и села. — Если так, то она довольно сложная. Мне может понадобиться бумага, чтобы ее разгадать.
— Это не загадка, — серьезно отозвался Криспин. — И не шутка.
— Однако очень похоже на шутку.
— Софи, ты действительно так считаешь?
— Нет, если ты не хочешь, чтобы я относилась к этому как к шутке, я не стану.
— Я говорю, совсем не про это, и ты прекрасно меня понимаешь, — рассердился он. — Софи… — успокоившись, начал он снова.
— Да, Криспин?
— Скажи, что ты имела в виду, когда сказала, что… — Он сбился окончательно, и Софи стало его жалко. В этот момент Криспин был похож и на испуганного десятилетнего мальчика, и на страдающего от боли восьмидесятилетнего старца одновременно.
— Ты хочешь спросить, что я имела в виду, когда сказала, что люблю тебя?
— Да. Именно это я хочу спросить, — подтвердил Криспин.
— Я имела в виду, что люблю тебя. — Она ласково погладила его по щеке. — И сейчас, против всякого здравого смысла, могу повторить: я люблю тебя, Криспин Фоскари.
Криспин с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился:
— Против здравого смысла? Но почему? Что во мне не так?
— Прошу, Криспин, давай оставим этот разговор.
— Оставим? — Он помрачнел еще больше. — Нет, я хочу знать.
— Я действительно не думаю…
— Скажи мне. Я хочу знать свои недостатки. То, как ты их себе представляешь.
— Хорошо, милорд, но помните, что вы сами на этом настаивали. Первое, вы упрямы. Очень упрямы.
— Это не так.
— Это так.
— Нет, не так, — упрямо повторил он.
— Второе, вы своевольны. Третье…
— Я не своеволен. Не говори так. — Криспин вдруг стал находить эту игру занимательной. — И совсем не упрямый.
— Третье, вы любите перебивать меня. Четвертое…
— Я перебиваю тебя не чаще, чем ты меня. Ты всегда перебива…
— Четвертое, вам больше идут бриджи, чем мне. Пятое, вы всегда хотите есть. Шестое…
— Ты выйдешь за меня замуж, Софи?
Софи от неожиданности замолчала, потом прошептала еле слышно:
— Что?
— Я спрашиваю: выйдешь ли ты за меня замуж? — Повторение этой фразы у него получилось увереннее.
— Выйти за тебя замуж? Стать твоей женой?
— Да, — ответил он медленно. Разговор шел не совсем так, как он предполагал.
— Нет, я не могу, — решительно покачала головой.
— Понятно. Ну что ж, хорошо, — холодно отозвался он.
— Ты не хочешь знать почему?
— Нет необходимости. Я все понял. — Криспин вдруг ощутил неудобство от своей наготы и потянул руку за бриджами, но Софи остановила его.
— Я не могу выйти за тебя замуж сейчас. Но смогу, когда закончится наш спор.
— Спор?
— Да, как только я его выиграю, мы с тобой поженимся.
— А если проиграешь?
— Этого не случится, так что не волнуйся, — улыбнулась она ему. — Скажи, ты действительно этого хочешь? Чтобы я стала твоей женой?
— Ты нужна мне, Софи Чампьон. Ты — единственная, кто мне нужен.
Волнение в его голосе и блеск в глазах стали для Софи магическим зельем, наполнившим ее теплом, пробудившим в ее душе новый всплеск любви.
Тогда она не понимала, каков в действительности его план. Ей понадобилось некоторое время, чтобы разглядеть в нем совершенно другого человека.
Глава 20
Я убил свою первую женщину. Я принес первую жертву красоте, когда мне было всего пятнадцать. Грязные желания этой женщины оскверняли дары, которыми наделила ее красота, оскверняли ее миловидность и богатство, делали их испорченными Она была недостойным пятном на чистом небосводе красоты. Я убил ее во имя красоты, и красота вознаградила меня, отдав мне золото этой женщины, столько золота, сколько я никогда прежде не видел.
Но я хотел еще больше золота. Мне было недостаточно. Золота никогда не бывает достаточно. И до сих пор это так.
Перо остановило свой бег по пергаменту, когда в комнату ввели человека с повязкой на глазах.
— Я ждал вас, — услышал пришедший голос над ухом, когда его усадили в кресло.
— Я думаю, что вы меня ждете с тех пор, как получили мою записку, — улыбнулся он, обнажив два ряда неровных, гнилых зубов.
— Это правда? Вы выяснили, кто такой Феникс? — Голос задрожал от нетерпения.
— Правда, — подтвердил человек с повязкой. — Но мне нужна девушка. Где она? Сандал-Холл обыскали, но ее не нашли.