— Так почему вечер прошел необычно? — все еще тревожилась мать.
— Потому, что я редко бываю в кафе,— довольно грубо ответила Вероника.— А во-вторых, еще реже у меня нросят руки и сердца...
— И как ты? — уставилась на нее мать.
— Я? Как и вы...— покачала головой Вероника, и ей стало обидно.
Мать со счастливой улыбкой обняла дочь и крепко прижала к груди:
— Мне кажется, ты сделала правильный выбор, доченька. Человек он видный.
— Жених, быть может, и видный, а вот как человек... Что я о нем знаю?
— Почему же? Ведь Славик давно с ним знаком. Много о нем рассказывал. И по службе его хвалят. Человек с головой, сразу видно.
— Возможно, и с головой... А какой он будет в каждодневной жизни? Можешь сказать?..
— Время покажет. Надо только иметь терпение. Ты какая-то нетеперешняя, несовременная...
— Если б так: пожил, посмотрел, не понравилось — крути все назад...
— Зачем думать о плохом? Я ведь желаю тебе только добра.
— Все желают, а получается...
— Вот она, благодарность... Выходит, все эти годы я не думала о твоем счастье?
— Мама, не будем спорить. Все это я знаю. Прости меня. Сегодня мне как-то не по себе.
— Ничего, доченька, пройдет.— Мать погладила Beронику по голове.— Так, говоришь, дала согласие? А когда и как — не говорил?
— Нет... Сказал только, что не хочет тянуть. Скорее всего к Октябрьским праздникам.
Мать задумалась, посерьезнела. Заботы опять навалились на ее седую голову. Казалось, только-только устроила жизнь сына, и вот снова... Душа болит. Ведь еще ребенок, и отдавай в чужие руки. Но что поделаешь? Да и такой случай,., Если б не эта ужасная теснота, бедность... Был бы жив муж — ни за что не согласилась бы отпустить это горькое дитя в белый свет. Что она видела, что умеет? Господи!..
Вероника несколько дней ходила сама не своя. Все происшедшее было для нее неожиданностью, хотя она и догадывалась, что к этому идет. То, о чем мы мечтаем, в действительности оборачивается вовсе не таким, как представлялось. Она еще раз хотела поговорить с братом, поговорить с глазу на глаз, без свидетелей, но долго никак не получалось.
И вот однажды они встретились возле магазина недалеко от дома. Славик возвращался с работы, а Вероника по просьбе матери вышла купить на завтра мяса, рыбы, масла, молока, хлеба. Брат вызвался помочь сестре. Постояли в очередях и спустя каких-нибудь полчаса с полной сумкой продуктов вышли из набитого битком магазина.
Моросил дождик, но было еще по-летнему тепло и тихо. На улице зажглись фонари, стало светлее, и Славик с Вероникой, обходя лужицы, быстро пошагали по своей еще не заасфальтированной, не приведенной в порядок улице.
Славик рассказывал о своих делах: была летучка в редакции, хвалили его материал, снова предложили поехать в командировку. Дали тему — любовный треугольник на лоне природы, в колхозе. Возможно, и получится что-нибудь интересное...
— А как твой Жорес? — прервала Вероника брата, поняв, что Славика не очень-то и волнует ее замужество. Брат глянул на сестру и улыбнулся. В свете фонаря блеснули его глаза и зубы.
— Кажется, он уже больше твой?
— Вопрос остается открытым,— заинтриговала Вероника Славика.
— Это почему же? — удивился он.— Ведь ты дала согласие.
— Согласие дала, но еще не поздно и передумать.
Славик не мог понять, шутит сестра или говорит серьезно.
— Неужто что-то расклеилось за последние дни? — в его голосе зазвучала тревога.
— Чего испугался? Я пошутила.
— Хорошие шуточки! Меня даже в жар бросило.
Вероника рассмеялась:
— А я и не знала, что ты так хотел выпихнуть меня замуж.
Славик сделал обиженный вид, надул губы:
— И словечко же подыскала — выпихнуть! Разве я тебе враг? Хочу как лучше...
— Вы с матерью говорите одними словами.
— Потому что одинаково думаем, добра тебе желаем.
— Спасибо за добрые пожелания.
— Единственное, о чем я хотел бы тебя спросить... А может, и не стоит спрашивать, сам не знаю... Как-то даже неудобно...
У Вероники тревожно заныло под сердцем.
— Спрашивай. Думаю, найду силы ответить.
— Вообще-то чепуха... Но мне интересно, насколько Жорес искренен и правдив... Он сказал тебе, что был женат?
Вероника почувствовала, как в голову ударила кровь, все закружилось перед глазами. Но не подала виду. Подумала только с обидой: «Для тебя, братец, это чепуха, о которой можно тут же забыть. Для Жореса тоже. Для вас, видно, это просто: жениться, развестись, опять поискать «идеал»? Так можно всю жизнь... Идеалы тоже меняются, как и все на свете...»
— Что ты молчишь? — насторожился Славик.— Сказал или не сказал?