— Возможно, и так, Станислав Иванович. Это действительно имеет принципиальное значение.
— Вы говорили с ним?
— Говорил, Станислав Иванович,— уверенно ответил Ляховский.
— Вот как... Быть может, скажете, кто он, как его фамилия?
— Только вам, только вам, Станислав Иванович, и никому больше,— многозначительно улыбнулся корреспондент.— Его зовут, как и меня: Жорес Ляховский.
— Выходит... Тогда разрешите спросить вас. Вы... любите ее? Разумеется, отвечать не обязательно... Дело тут сугубо личное, я понимаю...
— Почему же? Да, я люблю ее...— Жорес почувствовал, как кровь ударила в лицо, но председатель, видно, не заметил смущения журналиста.
— Спасибо за искренность.— Хозяин кабинета провел ладонью по широкому лбу, поморщился.— Выходит, я разобью ваше счастье?
— Вы пришли к очень точному выводу, уважаемый Станислав Иванович.
После этих слов председатель «выбросил белый флаг» — вытащил из кармана белый платочек, смахнул пот со лба и усталым голосом сказал секретарше:
— Ладно, запишите — из моего резерва... Три комнаты... А вы, Ляховский, как вижу, большой дипломат. Вам бы в ООН работать. Глядишь, и порядок навели бы...
— Благодарю за комплимент, Станислав Иванович. Сердечное спасибо за ваше мудрое и принципиальное решение проблемы человеческого счастья. Прошу не отказать в моей последней просьбе — прийти к нам на новоселье.
— Если позволит время, непременно буду. Передайте мой привет Янине Воронкович.
Жорес с видом победителя покинул кабинет. Сражение за место под солнцем, а точнее — за крышу над головой было выиграно.
Когда он позвонил Янине на службу и с гордостью сообщил о решении председателя горсовета, у той словно язык отнялся.
— Почему ты молчишь? — удивился Жорес. — Недовольна?
— Что ты, что ты... Я... я от радости. — Голос ее прерывался. — Уж и не знаю, что тебе сказать, как благодарить... Слезы сами текут...
— Успокойся! Зачем волноваться? Все хорошо, все идет по плану... Наконец-то будем иметь то, что заслужили...
— Спасибо, милый, за радостную новость. Даже не верится в такое счастье...
— Чудачка, ведь я говорил, что добьюсь своего.
...Спустя два месяца они получили на проспекте новую квартиру: три большие комнаты с высокими потолками, просторная кухня, широкий коридор. Просто рай после крохотной комнатушки. Первое время квартира почти пустовала — нечего было ставить.
Начал Жорес со своего кабинета. За «одолженные» у Янины деньги купил раскладной диван, полированный письменный стол, приличный шкаф, несколько мягких стульев. С этого времени он жил у Янины постоянно, хотя койку в общежитии по-прежнему держал за собой. Если б кто спросил, зачем ему место в общежитии, он, пожалуй, не дал бы вразумительного ответа. Очевидно, человек не хотел рисковать. Стоит ли делать сальто на канате, не подстраховавшись сеткой?..
10
Без малого четыре года совместной жизни пролетели для Жореса и Янины почти незаметно. Прожили они их тихо-мирно, без каких-либо серьезных конфликтов. Жорес сумел навести во всем строгую экономию, хотел купить машину.
Янина всегда соглашалась с ним. Света же воспринимала все по-своему и незаметно стала отдаляться не только от Жореса, но и от матери. Янина замечала эти перемены в девочке, но, видно, ничего не могла придумать, она была между двух огней: боялась и за Жореса, и за дочку. Но дочь, родная кровинка, считала мать, всегда поймет ее, с нею всегда можно поладить. Другое дело Жорес. Как его удержишь, если не лаской, не кротостью, не постоянным вниманием к мелочам, которые мужчины часто имеют привычку преувеличивать и считать едва ли не основою своего бытия? Да она и старше его без малого на десять лет. А это много, очень много. Как ни старайся, как ни следи за собою, все равно видно: он в самой силе, а она уже начинает отцветать, полнеет фигура, блекнет лицо, появляется все больше морщин, седых волос. Годы неумолимы.
В то же время Янина с нескрываемой радостью замечала, как ее Света, недавно еще такая угловатая и нескладная девчонка, становится привлекательной девушкой. Иногда у матери рождалось чувство страха: ведь умом Света еще ребенок. Сможет ли она совладать с незнакомыми ей чувствами, все более и более волновавшими молодую впечатлительную душу?
В последнее время Янина стала примечать перемену в отношениях дочери к Жоресу. До этого девчонка дичилась его, избегала лишних разговоров, хотя тот старался всячески проявлять к ней терпеливое внимание, даже нежность. Янина воспринимала это как обычную детскую ревность — вот явился в дом чужой человек и отнял у нее маму. Да и Жореса понять было нелегко. В его душу не заглянешь,— натура скрытная и подчас совершенно недоступная.