Корицкий читал меню, когда официант в черном смокинге усадил напротив молодую женщину, а сам принялся убирать посуду.
— Надеюсь, вы не будете возражать? — с какой-то наигранной вежливостью спросила женщина и улыбнулась.
«Не тот ли голос, телефонный?..» — подумал капитан и ответил:
— Нет, не буду.
Подошел официант, принял заказы — сначала у дамы, затем у него.
Корицкий попросил принести бокал сухого вина и бифштекс с яйцом.
В ожидании заказа капитан время от времени бросал короткие взгляды на симпатичную и со вкусом одетую соседку. У нее были пышные черные волосы, видно, крашеные, большие темные глаза, нос с горбинкой, красивый рот. Красная, грубой вязки кофта плотно облегала ее покатые плечи, высокий бюст. А руки! Длинные интеллигентные пальцы с броским маникюром, на пальцах перстни с блестящими — возможно, искусственными — камнями. Кто она? Манекенщица? Артистка? Учительница? Ответить, пожалуй, никто не смог бы. Не то время, когда по одежде легко определяли происхождение человека и его место в обществе...
Женщина достала из модной сумочки пачку сигарет, эакурила.
Вскоре подали ужин, и оба дружно принялись за еду. Со стороны можно было подумать, что за столиком семейная пара.
Дама налила себе из маленького графинчика золотистого вина, и они, молча кивнув друг другу, выпили. В другой раз капитана потянуло бы познакомиться с соседкой, поболтать о том, о сем, но сегодня не было решительно никакого желания заводить новое знакомство. Все его мысли уносились к той, которую не удалось повидать... Чем она сейчас занята? Ужинает? Помогает дочке делать уроки? А может, думает о чем-то своем, сокровенном? Может, пишет очерк о человеке, в припадке ревности убившем жену?.. Корицкий даже вздрогнул, представив, как ей, Веронике, пришлось выслушать на суде всю ту ужасную историю...
В это время дама неосторожным движением опрокинула на столе бокал, Корицкий подхватил его у самого края и поставил на место.
Дама благодарно улыбнулась;
— Простите, капитан, я прервала ваши мысли... Спасибо вам.— Она склонила перед ним голову, и Корицкий в ее голосе уловил скрытую насмешку: «Размазня ты, капитан».
Он ничего не ответил. Сегодня, пожалуй, как никогда, ему хотелось помолчать, побыть одному — подальше от людей, от городского шума. Да где там! Заиграл оркестр, ударил каскад неприятно резких звуков. Корицкий сразу почувствовал какую-то тесноту, неуютность, казалось, даже воздуха стало меньше в помещении. «Не хваталo еще,— с ужасом подумал он,— чтобы она изъявила желание потанцевать...» К счастью, ее тут же пригласил молодой франт, перед этим испросив у Корицкого разрешения. Чудак! Когда же даму пригласили вторично, капитан расплатился за ужин и покинул ресторан.
Прошелся по городу, успокоился. В театр идти было поздно, в кино — не хотелось. Вернулся в гостиницу.
На всякий случай в справочной узнал домашний телефон Вероники Живулькиной. «Может, позвонить?» — невольно подумалось ему. Глянул на часы — скоро десять. С волнением набрал номер, стал ждать. Вот-вот кто-то подойдет, снимет трубку. Вероника или кто-нибудь другой. Быть может, дочка? А если мужской недовольный голос? «Вам кого? Какую еще Веронику?! Правильно набирайте номер!» Но в трубке слышались длинные гудки. Никого нет дома. «Где же она так поздно задерживается? — недоуменно пожал плечами Корицкий.— И дочки нет... Вот как легко потерять и как трудно найти...» — вздохнул он и положил трубку иа рычаг. И только теперь пожалел, что не познакомился поближе с симпатичной брюнеткой. «Дурень ты, Пашка,— отругал себи Корицкий.— Ведь не часто случаются в жизни такие минуты. Да и тех избегаешь. Как бы не пожалел потом...» Но тут же махнул на все рукой, быстро разделся и нырнул под одеяло. А вот уснуть не мог. В голову лезли навязчивые мысли, воспоминания, рисовалась завтрашняя встреча с Нимфой. Долго ворочался с боку на бок, затем снова включил свет и принялся за книжку знакомого писателя, с которым когда-то учился на первом курсе. Теперь это уже был известный прозаик, автор нескольких сборников. «Вот как идут в гору настоящие люди! — с огорчением подумал Корицкий.— А ты кто? Никто! Всего-навсего какой-то капитанишка. Правда, как для кого... Быть может, для ресторанной дамы, с которой сегодня ужинал, и ты что-то значишь...»