— Я надеюсь, вы сейчас пошутили? — тупо спросила я, глядя эльфу в глаза. Тот горько усмехнулся, давая понять, что тоже этого бы хотел. — Та-а-ак… — спокойно Иллия, спокойно. — Значит, орден мы причислим к лику святых, Дорисия с Фамирэтом и Ясариэтом — зарвавшиеся активисты, а я — провокатор гражданской войны?… Прелестно! А куда мы запишем погибших друидов, эльфов-телохранителей и прочих случайных лиц? В жертвы идеалов?!… А ваши идеалы не треснут от таких даров?!!
— Это не наши идеалы, — качнул головой Исиан. — Вам уже не раз говорили, княжна, не гребите всех под одну гребенку. Не всем эльфам по нраву то, что творит Совет! Поэтому у нас есть «монархисты» — те, кто всегда поддерживают политику короля и «советники» — те, кто выступают за Совет… и таких немало, а у нас, увы, не абсолютная монархия. А Совет, в данном случае, поддерживает некоторые пункты того проклятого ордена.
— А повлиять на Совет никак нельзя?
— Повлиять на восемь представителей старейших аристократических семей Бэл'Лиона?… Вы как себе это представляете?… Нам уже повезло, что новым председателем Совета стал Навирэнн Тоолис, а он во многом солидарен с королем. Но один голос против восьми, это глас вопиющего в пустыне.
— Исиан, а сколько вам лет? — задала я не совсем корректный вопрос, но он, в конце концов, не барышня, а меня отвлеченные темы немного успокоят чтоб, наконец, смогла собраться с мыслями и понять бездействие "монархистов"…
— Зачем вам это?… Триста восемьдесят, я вхожу в личную свиту короля.
А-а-а, даже так!… Значит, у эльфов тоже присутствует такая традиция. Когда член королевской семьи (сыновья, дочери правителя) достигает совершеннолетия, он может набрать собственную свиту. Обычно туда попадают друзья детства, а также те, кто может быть полезен при дворе. Для наследников такой выбор может оказаться фатальным. Например: если бы моя тетя Вифиния в свое восемнадцатилетие сделала неверный выбор, то королем Такории стал бы ее умственно-отсталый брат Викентий. Да, не удивляйтесь у тети и бабушки есть, то есть был старший брат, сын от первого брака моего прадеда.
Я всегда говорила, что браки по расчету счастливыми быть не могут! С чего мой предок решил, что если женится на Евгении Ирмской, дочери того самого князя, который пытался убить прадеда и узурпировать власть, то сможет остановить все волнения в государстве и сделать всех довольными?
Доченька оказалась вся в папеньку. Дедуля пережил три покушения, на четвертом королева попалась, так как сама дала мужу отравленное вино.
И чего не хватало бабе?! Стала королевой, получила молодого красивого мужа, который относился к ней с уважением, даже фавориток не заводил… официальных. Нет, полезла в большую политику и получила… развод и монастырь. Это еще прадед был добрый, вон его отец, король Иоанн, четырех жен под топор палача отправил!
Ребенок, рожденный от этого брака, тоже счастья многострадальной стране не принес, так как его воспитатели начали замечать, что мальчик, мягко говоря, очень неадекватно себя ведет. Когда стало понятно, в чем дело магистр Юниан стал давить на воспитанника, чтобы тот женился во второй раз. Искандер тогда не соглашался, спорил… Кто ж признается, что породил потомство с изъяном? А потом познакомился с младшей сестрой короля Литии, Цецилией…
Любил ли прадед прабабушку, я не знаю, но то, что дочки у них были одна лучше другой, это точно. Была еще и средняя дочь Эсфирь (в честь бабушки), но она умерла от родов, когда моему отцу было только три года, поэтому про нее мне мало что известно, знаю только, что ни в чем не уступала сестрам, ни умом, ни внешностью.
Когда скончался Искандер, та чаша с ядом не осталась без последствий, встал вопрос: кто будет следующим правителем Такории? Конечно, у Ирмских и их приспешников такой вопрос не возникал, ведь у покойного короля остался сын, но Золотой Конвент постановил, что король-шизофреник — это бедствие для народа. Поэтому была коронована моя тетя, так как две старшие сестры были уже замужем и не могли наследовать трон. Правда пришлось пойти на уступки, тетя не могла выйти замуж и иметь детей (опять-таки официально) и сыновья Викентия значились бы первыми наследниками. Но у того родилось только две дочери (не знаю, как уж его родственникам удалось тому втолковать, как и что нужно делать?), поэтому тетя Вифиния с чистым сердцем и с полного одобрения Золотого Конвента провозгласила своим приемником моего отца… А что, я вам этого раньше не рассказывала?… Нет?!… Если бы мой папа не умер, я действительно могла бы стать принцессой Такории.
Данная утрата меня не сильно волнует, меня волнует то, что тетя мне начинает задавать пугающие вопросы: каким я вижу будущее своей страны? Что я думаю о новых реформах? Какие поправки я бы хотела сделать? Не помогу ли я составить бюджет на следующий год?… Меня терзают смутные сомнения…
Хотя есть и два основных претендента, это внуки принца Викентия, но уж слишком дальняя родня получается… И многие (например: Магический Конвент в полном составе) могли бы поддержать мою кандидатуру, хотя в разговорах с моей августейшей тетушкой я не раз подчеркивала, что не стремлюсь к престолонаследию. Но факт остается фактом, короля творит свита, и я не могу поверить, что бы трехсотлетний эльф об этом не знал.
— Исиан, король у власти уже больше двухсот лет, неужели он не смог найти способа приструнить Совет или посадить в него своих людей… то есть эльфов?
Командир телохранителей усмехнулся и тряхнул головой, будто прогоняя наваждение:
— Всех позже в Совет пришел председатель Тоолис, сто восемьдесят лет назад, остальные советники около трехсот лет занимают кресла в Совете и заменить их невозможно.
Я села на стул и достала из сумки сигареты, мужественно игнорируя удивленные взгляды присутствующих. А, пусть идут куда подальше, мне нужно нервы успокоить, я вот сейчас еще и коньяка напьюсь, чтоб забыть о завтрашнем издевательстве.
— Исиан, в вашем возрасте вы должны бы уже знать, — заговорила я спокойным и равнодушным голосом, — что не заменимых людей или эльфов не бывает и бессмертны в нашем мире только боги.
— Я не понимаю вас… И понимать не хочу! — чересчур поспешно ответил тот и отвернулся от меня.
Я окинула беглым взглядом остальных потупившихся телохранителей и вернулась к их командиру, нервно мнущему дверную ручку.
— Не сумели? — высказала я предположение.
Эльф повернулся ко мне вполоборота и сквозь зубы заученно процедил:
— Не понимаю о чем вы!
Да, не сумели… Поодиночке убирать Совет нет смысла, а всех разом — очень сложно.
— У вас появился такой случай, — недоуменно пожала я плечами, — члены Совета замешаны в заговоре против короля. Действуйте!
— У нас нет доказательств.
— Ну, так сделайте их! — взорвалась я. — Они подтасовывают факты и события и обходят вас как младенцев, а вы сидите и сопли на кулак наматываете!
— С возвращением, госпожа Лацская! А я все думал, когда вы очнетесь? — шутливо поаплодировал мне Исиан и совершенно другим, очень серьезным, тоном добавил:- Если вы сможете сместить Совет или хотя бы очернить его, я первый преклоню перед вами колено… — Вдруг он умолк и, указав рукой на своих подчиненных, исправился:- Мы все преклоним.
Глядя в спины уходящих эльфов, я чувствовала, как помимо воли начинаю улыбаться от предвкушений:
— Вас никто за язык не тянул!
Сказать было легче, чем сделать. У моих противников были очень убедительные доводы, а у меня лишь собственные показание, которые, конечно же, суд пропустит мимо ушей.
Ну не любят эльфы людей!
Все документы, добытые мною: дневник целительницы, отчет гнома-шпиона, записи из лаборатории находились у короля. Нет, я, конечно, доверяла ему, но сейчас у него на руках висит гирей доченька, и у меня нет и тени сомнения, что если потребуется ее выгородить, все бумаги исчезнут.
А вот за меня некому вступиться, ведь тех, кто мог бы свидетельствовать в мою пользу на суде не будет. Лиссу просто старшие не пустят, они и так достаточно засветились. Впрочем, если подумать, сколько всего лишнего она может рассказать, то пускай лучше действительно сидит дома.