Нимфетка?
Мы сидели в маленькой комнатушке, скромной, но довольно уютной. Я не могу сказать, что в доме был бардак или его хозяин запустил свое жилье настолько, что с стен сходили обои и обсыпался потолок, грозясь в прекрасный день убить жильца. Нет, у меня не повернется язык такое сказать, ведь помещение было в относительном порядке, в таком порядке, какой мог соблюдать мужчина. Было видно, что ему тяжело, что вот-вот и он опустит руки, но он пересиливал себя и продолжал делать работу. Бывали ли в этом доме женщины? Точно не могу сказать, но это пока, потом же мы узнаем ответ на этот вопрос, как и на те, которые в данный момент не дают вам покоя, дорогой читатель. Вы хотите узнать кто этот человек, сидящей передо мной, женат ли он, а дети есть, и самый главный вопрос, который проник в вашу голову с самой первой строчки, что могло произойти с этим сильным, отважным человеком, в волосах которого седины больше чем у восьмидесятилетнего старика, что я решил потратить свое драгоценное время, а заодно и ваше, на это. Уверяю вас, к концу этого рассказа вы все поймете и даже, быть может, не осудите, а пожалеете его, в то время как огромное количество вас его возненавидят и начнут презирать за сделанное, но это будет потом, а сейчас давайте же вернемся и послушаем наконец историю. Как я уже говорил, мы сидели в маленькой комнате и молчали. Никто из нас не спешил нарушить создавшуюся вокруг тишину, в которой я отчетливо слышал гулкие удары своего сердца, сопровождаемые мирным тиканьем настенных часов. Я был на тот момент раздражен, даже очень, ведь я еще не знал, что под конец буду сжимать подлокотник кресла, стараясь не выдать своих слез, что будут стоять у меня в глотке противным комом и душить изнутри. Я еще ничего не знал и даже не мог подумать. - Пожалуй, начнем? - спросил я, поставив на журнальный столик чашку так и нетронутого чая, который уже давно успел остыть, и посмотрел на своего собеседника ожидающи, как бы говоря, что у меня нет времени и если бы не начальство, я был бы далеко отсюда. Он видел меня изнутри, понимал мой настрой и, к моему глубочайшему удивлению, не осуждал меня. Я ждал от него злости, упреков и криков о том, что он не скажет и слова, и чтобы моего духа больше не было в его доме, но нет, он молчал, время от времени сканирую меня своим карим взором, полным печали, тоски и одиночества. Таких глаза я никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увижу. Да и вам, дорогой чтец, вряд ли когда-то довольствовалось лицезреть ту картину, что вижу я сейчас, слышать то, что слышал я, да и вообще быть на моем месте. А если и случится в вашей жизни такое, вы выслушайте этого человека и, бога ради, не упрекайте его, как делал это я. - Пожалуй, начнем, - повторил он за мной бесцветным голосом, устремив свой взор словно сквозь меня. На тот момент мне стало страшно за него, я боялся, что он не сможет начать, ему просто не хватит сил. Но я ошибался, как бы не было бело его лицо, а глаза пусты, он все же нашел в себе силы, чтобы начать эту историю, и поверьте, этих сил хватит ему еще и закончить ее, а затем и жить дальше. - Это случилось в Новом Орлеане. Я приехал туда по чистой случайности и из любопытства, решив устроить себе экскурсию, но я еще не знал чем обернется для меня эта поездка...
***
...Было лето жаркое, но довольно-таки влажное. Я уже с утра был на ногах, боясь что-то пропустить и не успеть, хотя было времени у меня предостаточно. Вы и представить себе не можете на сколько я счастлив был, когда приехал в этот город. Я был окрылен чем-то волшебным, сказочным. Я на протяжении пяти дней со своей группой рано утром встал и поздно ночью ложился. Мы обошли огромное количество различных мест, побывали в разных музеях, сходили на Бурбон и Квартал - стрит, посетили Собор Святого Людовика и площадь Джексона. Мне на тот момент было тридцать пять лет, да, представьте себя тридцать пять, но тут я вел себя как малый ребенок, восхищаясь всему что видел и слышал, и даже представить себе не мог, что может произойти что-то столь ужасное и пугающие до дрожи во всем теле. Но об этом потом. Как я уже говорил, в Новом Орлеане я провел пять дней из семи мне отведенных. На шестой, свой последний, я собирался отправиться на экскурсию во Французский квартал, но как же я был удивлен, когда узнал, что поездку отменили из-за немедленной эвакуации горожан. Точную причину нам никто не говорил, скорее для того, чтобы мы не начали паниковать, но они не учли тот факт, что человек, не знающий ничего, паникует в два раза сильнее знающего. Хотя я старался не показывать свое волнение, страх и панику, понимая, что если сейчас дам слабину, то вряд ли выберусь от сюда целым и невредимым. Лишь когда мы сидели в автобусе, встревоженные, на грани нервного срыва, нам рассказали истинный мотив эвакуации. Этим мотивом оказался ураган. Сильнейший ураган надвигался на город, грозя сокрушить все на своем пути, не пожалев никого. Так и случилось. Как позже я узнал, этому урагану дали название «Катрина», присвоив ему пятую категорию по шкале ураганов Саффира-Симпсона. Но это случилось позже, а сейчас же я сидел в автобусе и направлялся в непонятном мне направление, подальше от надвигающейся смерти. Из-за огромного количества таких же обычных людей, как и мы, образовались огромные пробки у заправочных станций и продуктовых пунктов. В одном из таких пунктов я и встретил ее. Она была совсем миниатюрной, хрупкой и такой нежной. Ее большие карие глаза сразу же пленили меня, стоило мне заглянуть в них. Я себе тогда и представить не мог, что эта девчушка в нежно-розовом сарафанчики, заплаканная и прижимающая к груди плюшевого зайчика, перевернет весь мой мир, даже нет, не так, уничтожит его и создаст новый, где главной деталью этого мира будет она сама. Да, понимаю, звучит странно, но и для меня было странно тогда видеть ее такую красивую, но до ужаса испуганную, затерявшуюся в толпе паникующих и ничего не замечающих людей. Скажу честно, я бы тоже не заметил ее, прошел бы мимо и ничего этого не случилось бы, но, как говорится, у судьбы свои планы на нас и она уж точно не спрашивает хотим мы того или этого, или не хотим. Вот и со мной так получилось. Я стоял в огромной толпе, ожидая своей очереди, чтобы купить небольшие припасы еды, как вдруг почувствовал на своей руке маленькие нежные ручки и ее слезы, которые она каждые пять секунд стирала со своего покрасневшего, но все такого же красивого лица. - Вы не видели мою маму? - дрожащим голосом, который я буду помнить до конца своих дней, спросила она. Она подробно описала мне внешность женщины, но, к моему глубочайшему сожалению, я ее не видел и никогда в жизни не встречал. И когда я озвучил это вслух, она еще больше расплакалась и прижалась к моей руке своей холодной влажной щекой. На нас озирались люди, но мне было все равно на них. Весь мой мир сузился до одного крошечного человечка, что доверчиво льстился ко мне. И тогда я понял, что это дар судьбы, ведь она подошла именно ко мне, хотя могла выбрать кого-то другого из сотни человек. Могла, но не сделала, отдав свое предпочтение мне, высокому грузному мужчине, лицо которого было искажено гримасой надвигающейся паники и злости. Она не побоялась и потом, ведь она была у меня храброй. Моей маленькой храброй Лиззи. - И что вы сделали потом? - спросил я, когда мужчина замолчал, прикрыв глаза. - А что мне оставалось делать? Не мог же я оставить ее здесь. На месте, которое через считанные часы будет затоплено. Я забрал ее с собой. Сначала я хотел найти ее мать, но даже представить себе не мог, как буду делать это. Эта женщина могла быть где угодно, но я точно был уверен, что здесь ее не было. Возможно, она осталась в городе, отдав своего ребенка кому-то, ради спасения конечно, а сама потом погибла. Я не могу точно вам сказать, да и лгать не хочу. И в тот момент меня начали одолевать сомнения, за которые я до сих пор себя ненавижу, я не знал как правильно мне поступить, не знал будет ли правильно забрать ее отсюда. Я был напуган, но мне хватило лишь одного взгляда в ее пленительные карие омуты и я решил для себя, что заберу ее отсюда любой ценой. - Я не знаю где твоя мама, но я правда очень хочу помочь тебе, - я присел на корточки напротив нее, но все равно был выше на пол головы, - Ты поедешь со мной? - С вами? - переспросила она меня. В первый и в последний раз я видел в ее глазах недоверие и страх передо мной. Я понимал ее состояние и готов был принять отрицательный ответ, но как же я был удивлен, когда моя Лиззи, шмыгнув свои милым курносым носиком, посмотрела на меня с улыбкой, хотя слезы продолжали крупными каплями катиться по ее бледным щекам, и обняла с такой нежностью и благодарностью, что я, скажу честно, помню по сей день. Мы тогда, быстро купив все нужное, отправились в ожидающий меня автобус и сели. Я сидел у окна на одноместном сидении, она у меня на коленках и все так же продолжала держать мой огромную руку, по сравнению с ее, в своих крошечных ладошках, боясь отпустить. Да я и не был против, даже больше, мне было чертовски приятно, настолько, что я не замечал странные взгляды пассажиров и водителя, отвечая на их вопросы лишь короткими фразами, тем самым давая понять, что я не намерен говорить что-то связанное с моей Лиззи. Она была моя, только моя. Так мы провели большую часть пути до Техаса. Почему Техас? Как нам объяснил водитель автобуса, это было самое подходящее место на данный моме