ми. Так и получилось, что в скором времени я оформил все необходимые документы и Элизабет Браун стала моей законной дочерью, взяв мою фамилию. Я не мог нарадоваться тому, что я наконец-то не один. Что у меня теперь есть любимая дочь, за которую я любого убью, если только посмеют ее обидеть или хоть тронуть пальцем. Когда ей исполнилось тринадцать, как и у всех подростков, у Лиззи начался переходный возраст. Она стала врать, прогуливать уроки, а на уме у юной особы появились одни мальчики. Почему-то данная вещь начинала меня злить, а когда я видел ее в компании какого-нибудь прыщавого мальчика, на уме которого вовсе была не дружба, я приходил в ярость, сам не понимая почему. Было странно замечать такое за собой, очень странно, но я старался сильно не зацикливаться на этом, говоря себе, что во мне просто проснулась отцовская любовь и так должно быть. Но начались ссоры, непонимания и домашние аресты, которые временами она игнорировала. А однажды она вовсе разбила мне сердце, сказав ужасные слова, за которые потом долго просила прощение и чувствовала себя виноватой передо мной, но я на нее не обижался, ведь это была моя милая Лиззи, которую я любил, как потом оказалось не совсем отцовской любовью. Случилось это в конце октябре 2008 года. В школе у Лиззи намечался какой-то праздник, как тогда она сказала мне, это была дискотека в честь Хеллоуина. И я ничего против не имел, чтобы она сходила и повеселилась там со своими сверстниками, но когда я увидел ее наряд, в котором она собирался туда пойти: непозволительно короткая юбка, обтягивающая ее попку, топик, что ели-ели скрывал от любопытных и похотливых взглядов ее только начавшие расти груди, и макияж - яркий, неаккуратный, словно моя дочь была одной из тех, ко принадлежал самой древней профессии. Я, мягко сказать, был в шоке и не понимал, откуда все эти вещи могли взяться в гардеробе Лиззи. Такого разврата я никогда бы не купил своей девочке. И конечно же, как и любой другой отец, любящий и заботящийся о своем чаде, сказал, чтобы она немедленно пошла и переоделась. Но как обычно начались отговорки, мольба, а потом и гнев. - Ты мне никто! Ты не имеешь права запрещать мне что-то! - крикнула она это, после чего скрылась за дверью своей комнаты. Как я уже говорил, мне было больно слышать это, но обижался я недолго, и когда Лиззи пришла ко мне с извинениями, я был не в обиде на нее, понимая, что это она сказала не со зла. А еще я понимаю, что вас интересует вовсе не история о ее переходном возрасте, а о моей любви к ней. Что ж, я не осуждаю вас, ведь любому другому на вашем месте тоже была бы интересна эта часть истории. И поверьте, я вам расскажу все, утаивать ничего не буду, ведь мне нечего скрывать. На тот момент ей было четырнадцать, мне тридцать девять. Между нами разница в двадцать пять лет и я это осознавал, ведь это было не два года, не четыре и уж тем более не пять. Я был старше нее на четверть века, но когда видел ее с мальчиками, меня начинала бить дрожь. Да, я прекрасно понимал всю плачевность создавшейся ситуации, но чего я только не делал: переубеждал себя, пытаясь донести до своего мозга, что я ее отец и только поэтому люблю, затем стал противен себя, когда убеждения не сработали, был гнев, отвращение и боль - ничего не помогало.Тогда я решил стараться не обращать внимание на это, прикрываясь отцовской ревностью, и убеждая себя в том, что я не педофил. И вроде бы все хорошо получалось, я стал забывать о этом, мог спокойно смотреть на Лиззи, гулять с ней и смотреть фильмы. Но когда я увидел ее в объятиях какого-то парня на пороге собственного дома, который был старше моей девочки на пару лет, а может и больше, все возведенные мною стены рухнули, словно карточный домик от легко порыва ветра, а их поцелую выбил почву из-под моих ног, я забыл обо всем на свете, все мои убеждения перестали работать, а мысль, что она моя дочь и я не должен так поступать, была отодвинута куда-то назад, оставив только одно желание - спрятать свое сокровище и никому не отдавать. Почти так и сделал, я помню как выскочил из дома, затолкал туда свою Лиззи, а ему набил его смазливую рожу. Больше я его не видел. Но с того дня у меня начались проблемы, нет, не с Лиззи, а самим собой. - Вы не пробовали отправить ее в какой-нибудь закрытый пансионат? - чай совсем остыл, но я не обращал на это внимания, слушая мужчину. - Что вы, конечно же думал, но на тот момент я уже осознал свою истинную любовь к ней и отпускать куда-либо свою девочку не намерен был. Я даже старался ее избегать, стал меньше проводить времени в ее компании, но сделал только хуже себе и, к слову, ей тоже. Лиззи стала странно смотреть на меня, и мне порой казалось, что девочка моя знает причины моего странного поведения, ведь она была не глупа, а я все дальше уходил в себя, мечтая каждую ночь только о ней и ни о ком больше. Презирал ли я себя? Безусловно. Ненавидел? Еще как. Но сил сопротивляться этому чувству становилось все меньше и меньше. - А были ли у вас женщины? - спросил я, немного подавшись вперед. - Были, но на месте каждой я представлял ее. Даже ее именем называл их, из-за чего они оскорблялись и уходили, никогда больше не появляясь в моей жизни. Ей исполнилось пятнадцать. Она стала совсем красавицей, фигура стала более женственной, моя маленькая Лиззи стала взрослеть. От чего мне становилось еще хуже, ведь я понимал, что еще совсем чуть-чуть и она уйдет к другому мужчине, будет любить его больше чем меня, станет его женой и у них появятся дети, а я останусь один. Буду старым и никому не нужным. Но и заставить себя перестать ее любить я не мог. Она стала моим кошмаром наяву. Я ее любил и желал, как никого и никогда. Каждую ночь я во сне шептал ее имя, мечтая оказаться рядом с ней, но каждый раз просыпался в холодном поту один в своей комнате с горечью и отвращением на душе. Да, вы вправе меня осуждать, но поверьте, я давно начал это делать и от этого никому не стало легче, да и любить ее меньше я не стал, даже наоборот, с каждым днем эта любовь становилась все сильней. - Считаете ли вы себя педофилом? - Нет, не считаю, - он посмотрел на меня с удивлением, будто я сейчас сказал что-то такое невообразимое или сверхъестественное. - А вы читали произведение Владимира Набокова «Лолита»? - Наслышан о нем, - я был удивлен, что он начал говорить именно о этой книге русского писателя, которую я никогда не читал, но знал о чем она. - А мне стало интересно, и я недавно прочел его, - он замолчал, я прекрасно понимал, что ему тяжело дается вспоминать все это, поэтому не торопил, а терпеливо ждал, когда мужчина продолжит. - Вы знаете кто такие нимфетки? - Если я не ошибаюсь, это девочки-подростки, которые знают, что они чертовски притягательны для мужчин, - он согласно кивнул, а я шокировано на него посмотрел и спросил то, что только что стукнуло мне в голову. - Вы хотите сказать, Джон, что Лиззи была нимфеткой? - И да, и нет. Я не могу точно сказать, ведь сам до конца не разобрался в этом. Но она была прекрасна для своего возраста, чертовски прекрасна. И однажды я больше не смог сопротивляться этому. Ей уже давно минуло за шестнадцать лет. Мы были вместе шесть лет, шесть долгих лет. Я не мог в это поверить, но она выросла на моих глазах. И все так же продолжала звать меня «папочка», когда в тайне я любил ее совсем не как дочь. А однажды я узнал о том, чего так сильно боялся последние два года - у нее появился парень. Хороший, воспитанный мальчик из благополучной семьи, но каким бы идеальным он не был, я возненавидел его, глубоко в душе завидуя, что он может обнимать ее открыто на людях, целовать ее в мягкие и нежные губы, и, возможно, не только целовать. С каждым днем я убеждался все больше и больше в том, что у них все хорошо, что они счастливы. Я стал ощущать одиночество, что когда-то разбавила Лиззи. Я был один, без жены, детей, так уж вышло, и вдруг в моей жизни появилась она, моя девочка, я научился жить заново, иначе, но вот она начала отдаляется от меня и я снова становился одиноким и ненужным. Удостоверился я в этом, когда наступило лето. Когда у моей Лиззи начались летние каникулы, я предложил съездить на пикник, но она выбрала его, отказав мне. На тот момент я не придумал ничего лучше, как напиться, тем самым заглушив всю боль и отчаяние, позабыв о всех проблемах и моей Лиззи, но даже в таком состояние я помнил о ней, а ее образ, словно живой, находился напротив меня. Ее фантом ругал меня, спрашивал зачем я напился и молил, чтобы я этого больше не делал, а я отгонял это ведение от себя, снова пригубляя янтарную жидкость из бутылки. Как я отключился, не помню, хоть убейте, но проснулся я уже у себя в комнате на кровати, а рядом со мной лежала она. Сначала я не поверил в это, греша на выпивку и оставшийся в организме алкоголь, но, к моему глубочайшему удивлению, Лиззи была реальна. Мы лежали в гробовой тишине и смотрели друг на друга, не нарушая ту атмосферу, что образовалась вокруг нас. В тот момент я был самым счастливым мужчиной на земле, но моему счастью суждено было длиться недолго. - Ты меня любишь? - тихо, почти одними губами прошептала моя девочка. - Люблю. - Не как дочь? - я же говорил вам, что она была умна и догадлива, такой и осталась до конца. - Не как. Я ждал, что она сейчас соскочит с кровати и убежит, а лучше если ударит, но она продолжала лежать и смотреть на меня. Я никогда не забуду этот день, как и 29 августа, но об этом чуть позже. Мы просто лежали и смотрели друг другу в глаза, н