ного поведения, ведь она была не глупа, а я все дальше уходил в себя, мечтая каждую ночь только о ней и ни о ком больше. Презирал ли я себя? Безусловно. Ненавидел? Еще как. Но сил сопротивляться этому чувству становилось все меньше и меньше. - А были ли у вас женщины? - спросил я, немного подавшись вперед. - Были, но на месте каждой я представлял ее. Даже ее именем называл их, из-за чего они оскорблялись и уходили, никогда больше не появляясь в моей жизни. Ей исполнилось пятнадцать. Она стала совсем красавицей, фигура стала более женственной, моя маленькая Лиззи стала взрослеть. От чего мне становилось еще хуже, ведь я понимал, что еще совсем чуть-чуть и она уйдет к другому мужчине, будет любить его больше чем меня, станет его женой и у них появятся дети, а я останусь один. Буду старым и никому не нужным. Но и заставить себя перестать ее любить я не мог. Она стала моим кошмаром наяву. Я ее любил и желал, как никого и никогда. Каждую ночь я во сне шептал ее имя, мечтая оказаться рядом с ней, но каждый раз просыпался в холодном поту один в своей комнате с горечью и отвращением на душе. Да, вы вправе меня осуждать, но поверьте, я давно начал это делать и от этого никому не стало легче, да и любить ее меньше я не стал, даже наоборот, с каждым днем эта любовь становилась все сильней. - Считаете ли вы себя педофилом? - Нет, не считаю, - он посмотрел на меня с удивлением, будто я сейчас сказал что-то такое невообразимое или сверхъестественное. - А вы читали произведение Владимира Набокова «Лолита»? - Наслышан о нем, - я был удивлен, что он начал говорить именно о этой книге русского писателя, которую я никогда не читал, но знал о чем она. - А мне стало интересно, и я недавно прочел его, - он замолчал, я прекрасно понимал, что ему тяжело дается вспоминать все это, поэтому не торопил, а терпеливо ждал, когда мужчина продолжит. - Вы знаете кто такие нимфетки? - Если я не ошибаюсь, это девочки-подростки, которые знают, что они чертовски притягательны для мужчин, - он согласно кивнул, а я шокировано на него посмотрел и спросил то, что только что стукнуло мне в голову. - Вы хотите сказать, Джон, что Лиззи была нимфеткой? - И да, и нет. Я не могу точно сказать, ведь сам до конца не разобрался в этом. Но она была прекрасна для своего возраста, чертовски прекрасна. И однажды я больше не смог сопротивляться этому. Ей уже давно минуло за шестнадцать лет. Мы были вместе шесть лет, шесть долгих лет. Я не мог в это поверить, но она выросла на моих глазах. И все так же продолжала звать меня «папочка», когда в тайне я любил ее совсем не как дочь. А однажды я узнал о том, чего так сильно боялся последние два года - у нее появился парень. Хороший, воспитанный мальчик из благополучной семьи, но каким бы идеальным он не был, я возненавидел его, глубоко в душе завидуя, что он может обнимать ее открыто на людях, целовать ее в мягкие и нежные губы, и, возможно, не только целовать. С каждым днем я убеждался все больше и больше в том, что у них все хорошо, что они счастливы. Я стал ощущать одиночество, что когда-то разбавила Лиззи. Я был один, без жены, детей, так уж вышло, и вдруг в моей жизни появилась она, моя девочка, я научился жить заново, иначе, но вот она начала отдаляется от меня и я снова становился одиноким и ненужным. Удостоверился я в этом, когда наступило лето. Когда у моей Лиззи начались летние каникулы, я предложил съездить на пикник, но она выбрала его, отказав мне. На тот момент я не придумал ничего лучше, как напиться, тем самым заглушив всю боль и отчаяние, позабыв о всех проблемах и моей Лиззи, но даже в таком состояние я помнил о ней, а ее образ, словно живой, находился напротив меня. Ее фантом ругал меня, спрашивал зачем я напился и молил, чтобы я этого больше не делал, а я отгонял это ведение от себя, снова пригубляя янтарную жидкость из бутылки. Как я отключился, не помню, хоть убейте, но проснулся я уже у себя в комнате на кровати, а рядом со мной лежала она. Сначала я не поверил в это, греша на выпивку и оставшийся в организме алкоголь, но, к моему глубочайшему удивлению, Лиззи была реальна. Мы лежали в гробовой тишине и смотрели друг на друга, не нарушая ту атмосферу, что образовалась вокруг нас. В тот момент я был самым счастливым мужчиной на земле, но моему счастью суждено было длиться недолго. - Ты меня любишь? - тихо, почти одними губами прошептала моя девочка. - Люблю. - Не как дочь? - я же говорил вам, что она была умна и догадлива, такой и осталась до конца. - Не как. Я ждал, что она сейчас соскочит с кровати и убежит, а лучше если ударит, но она продолжала лежать и смотреть на меня. Я никогда не забуду этот день, как и 29 августа, но об этом чуть позже. Мы просто лежали и смотрели друг другу в глаза, но она нарушила эту идиллию первой, приблизившись ко мне и поцеловав своими нежными губами мои. Они были прекрасны и незабываемы, как и она сама. Но, скажу вам честно, я этого не ожидал, хотя после поцелуя словно расцвел и помолодел. Но опять же, как бы не был прекрасен и желаем этот долгожданный поцелуй, мысль о неправильности мигала в моем воспаленном мозгу, давая сигнал остановиться пока не поздно и просто уйти, собрав все силы в кулак. - Что ты делаешь, Лиззи? - спросил я, отстранив Лиззи и прикрыв глаза, боясь увидеть в ее взгляде презрение или что-нибудь подобное. - Целую тебя, - даже будучи находясь с закрытыми глазами, я чувствовал как она улыбалась. - Нас разделяют двадцать пять лет, - обреченно выдохнул я и посмотрел на нее, мечтая, чтобы она вновь меня поцеловала. - Ну и что? Мне все равно. Хоть тридцать, сорок. Я люблю тебя и мне это неважно. Это было то, что я так давно мечтал услышать. И я услышал. Я долго сопротивлялся, пытаясь убедить, что она еще совсем юная, что найдет себе гораздо лучше, чем я. Смешно? Безусловно, ведь я отговаривал ее от того, о чем в тайне желал. Но она была упряма и долго стояла на своем. Я сдался, она выиграла. Я до сих пор ощущаю ее нежные поцелуи на своем теле, ее гладкую кожу. Она была открыта со мной и не боялась, в то время как я боялся причинить ей хоть мельчайшую крупицу боли. Я помню то утро, словно это было сегодня. Ее стройное тело, выгибающееся вперед от моих прикосновений и просящее большего, ее руки на своей спине, поцарапанной ее же ногтями в кровь, но я не чувствовал боли, погружаясь с головой в ее омуты полные любви и нежности, я смотрел ей в глаза и утопал в там. Честно, я пытался сопротивляться этому, но не мог. Ее губы блуждающие по моему лицу, а руки по спине, сводили с ума, заставляя позабыть о последних крупицах самообладания. А когда я вошел в нее, она не закричала, лишь немного сморщившись. Моя Лиззи терпела боль только, чтобы ее не увидел я. Мой маленький нежный цветочек распускался в моих руках, радуя глаз. Она металась подо мной, кричала мое имя, в то время как я шептал ее ей на ушко, обдавая его своим горячим дыханием. Я был счастлив снаружи, но убит внутри. Я сам себя убил, сам во всем виноват и за это отвечать только мне. Так мы провели весь день, день наполненный любви и нежности, страданий и угрызений. - Ты не жалеешь? - мы сидели на кухне, она была в моей футболке, что доходила ей почти до колен, а я в джинсах, и казалось мне на тот момент, что так и должно быть. Но, боже, как же я ошибался. - О чем мне жалеть? Вот именно, не о чем. Я думал так будет всегда, я надеялся, но все это закончилось, не успев начаться. - Что было потом? - тихо прошептал я, смотря на то, как сильный с виду мужчина плачет, прижимая к своей груди плюшевого зайца, изрядно потрепанного временем. - Он забрал ее у меня. Забрал. Ненавижу его. Ненавижу! Джон все никак не мог прийти в себя и мне снова стало страшно за него. Он сидел в кресле, зажимая свою голову руками и шептал слова проклятия не понятно кому, но вдруг он сел ровно и посмотрел на меня. Мне было жутко смотреть в его темные омуты, но я продолжал сидеть на месте, желая услышать эту историю до конца. - Это случилось 29 августа рано утром. Она торопилась в школу, а я путался у нее под ногами, выпрашивая поцелуй. Знал бы я тогда, что это произойдет, я бы не пустил ее в эту проклятую школу, отставив дома. Она была бы сейчас со мной и было бы все хорошо. Но она ушла и больше никогда не возвращалась. Ближе к обеду я узнал, что она так и не дошла до школы. Не далеко от этого чертова места ее сбил грузовик. Он переехал мою малютку, раздробив все ее кости и расплющив органы. В тот день я словно умер вместе с ней. Понимаете, я потерял свой стимул жизни, я снова остался один. Многие люди пришли на похороны, они говорили что-то мне, поддерживали, но я их не слышал, мечтая оказаться с моей девочкой, обнять ее и никогда не отпускать. Но сначала я хотел наказать того ублюдка, что посмел такое с ней сделать. Я уже представлял как буду убивать эту тварь - медленно и мучительно, но эта гнида опередила меня, скончавшись от инфаркта. Но знаете что самое удивительное и обидное в этой истории, Марк? - Что? - совсем тихо спросил я. - Она умерла в тот день, в который и должна была, только с опозданием на шесть лет. - О чем вы? - Шесть лет назад 29 августа 2005 года Новый Орлеан был затоплен, погибли почти все кто там находился, включая и ее мать. Моя Лиззи должна была быть там с ней, а я ее спас. Но, как и у судьбы, у старухи с косой тоже есть планы, в которые она нас не просвещает.