— Ты говорил, у тебя есть идея… — через силу сказала Мила.
— Да, есть. Давай прикинем нашу ситуацию. Обложили нас со всех сторон. Даже уличным гопникам подкладывать тебя теперь опасно. Сечешь?
Север не смягчал своей речи, но делал это не для того, чтобы обидеть Милу или как-то воздействовать на нее. Просто сама тема слишком коробила его, поэтому он невольно употреблял слова погрубее, пытаясь внешним цинизмом снять внутренний накал ситуации.
Не дождавшись ответа, Север продолжал.
— Итак, ты сейчас не можешь якшаться даже с самой грязной приблатненной шпаной — слишком опасно. Что остается? Только секс-фирмы.
— Там меня сразу опознают… по пристрастиям, — возразила Мила.
— Почти в каждой секс-фирме, в любом отеле, в любом кабаке, где работают проститутки, существует система «прописки». План мой прост: ты являешься устраиваться на горизонтальную службу, проходишь «прописку» и исчезаешь. После чего мы переезжаем в другой город. Если город большой, можно «устраиваться» несколько раз в разных фирмах. Потом опять уезжать. Так мы сумеем продержаться довольно долго.
— Что ж… — Мила устало пожала плечами. — Выбора у меня нет… Давай так.
— Хорошо. Тогда сиди здесь, смотри телевизор, отдыхай. Если зайдет Павел, скажи, что мы скоро уезжаем. Начнет возражать, уверять, что мы здесь в безопасности, — объясни ему: я не хочу снова его подставлять. А сейчас мне надо уйти по делу.
— Куда ты? Третий день без меня гуляешь…
— Милка! — Север грустно улыбнулся. — Я ведь должен обеспечить твою безопасность, хотя мне и обдумывать-то все это больно. Но, видишь, обдумал. Нашел выход. А теперь надо кое-что купить.
— Купить? — переспросила Мила.
— Да ты что, ревнуешь? — понял вдруг Север.
— Куда уж мне… — без всякой иронии, печально сказала Мила, опустив глаза. — Сама вся в дерьме…
— Вот дурочка, — покачал головой Север. — Да разве вынес бы я то, что выношу сейчас, если б не любил тебя?
101
— Итак, Ваня, они как в воду канули! — констатировал Столетник, зло глядя на Ивана. — «Братва» по всей стране ловит каких-то извращенок, проституток, блядей разных категорий, пытает, убивает, мне тоннами их фотографии шлют, а Алой Розы среди них нет! И вообще ее нигде нет! Что скажешь?!
— Федор Ильич… Да слава Богу, что Розу пока не убили! Иначе Белов давно бы начал охоту за вами! Кстати, убивать пойманных блядей я теперь категорически запретил. Только ловить, фотографировать и слать фотографии нам. Север вот-вот попадется, надо только ждать…
— Сколько еще можно ждать? — буркнул Столетник. — Ну объясни мне, куда подевались эти чертовы Беловы? Выздороветь Милка не могла. Как она обходится?
— Не знаю…
— То-то, не знаю… Хоть бы они за границу сбежали, что ли… — сквозь зубы проворчал Федор.
— А вдруг и впрямь сбежали? С их-то деньгами? — обеспокоился Иван.
— Да не может Север! — почти выкрикнул Столетник. — Из-за Милки не может! Алая Роза не выносит жизни за границей! Физически не выносит! Мне Мария рассказала. Ее сын, сутенер этот, Олег, как-то вывозил стриптиз-шоу «Приюта любви» в Париж. Так Роза чуть не сдохла там! Ее срочно отправили обратно, и только здесь она очухалась! Чертова девка! Шизофреничка!
— Похоже, вам, шеф, даже хотелось бы, чтобы Север отвалил из страны?
— Да уж было бы спокойнее…
— А Мария Филипповна, я смотрю, все глубже вникает в наши дела? — сказал Иван, едва сдерживая иронию.
Столетник молча, долгим взглядом посмотрел на Ивана. Иван чувствовал, как медленно холодеют руки и ноги, как противный липкий пот ползет по спине. Иван понял: он сунулся туда, куда вход воспрещен даже ему. И покорно ждал решения своей судьбы, мысленно бормоча: зарвался, дурак… зарвался… что, что теперь?.. сразу пуля?.. медленная, мучительная смерть в подвале?.. свидание с собственными костоломами, которые, прежде чем убить, превратят его тело в жидкий вопящий студень?.. что?.. что?..
Молчание длилось минуты три. Все это время Столетник не сводил глаз с лица Ивана и видел, как оно меняется, какая гамма чувств отражается на нем. Наконец Федор усмехнулся.
— Ладно, Ваня, ты меня понял. Отпускаю твою душу на покаяние. Каяться тебе три дня. Усвоил?
— Нет, шеф! — гаркнул Иван.
— Дурак. Дурак, а против хозяина покатил. Эх ты, Ваня…
— Да что вы, шеф! Я только!.. Я только!..