— Какая у вас столешница красивая! — проговорила она, проведя пальцем по шершавой деревянной поверхности.
— Бразильский дуб, — отвечал я.
Отец услышал наш разговор, обрадовался, сразу оседлал любимого конька и понёс свою околесицу о свойствах древесины и том для каких работ подходят те или иные сорта. Ханада-сенсей, кажется, ловила каждое его слово и как будто сильно увлеклась всей этой хренотенью. Рина взглянула на меня из-под длинных ресниц и тут же опустила глаза. Взяв салфетку, я написал на ней: ты разбудила зверя! И нарисовал рядом рычащего мужчину, как мне казалось похожего на моего отца. Рина взглянула на салфетку и улыбнулась. Достав из сумочки ручку, она написала что-то на другой стороне салфетки и передала её мне.
Как я выгляжу? — прочел я. Я уже хотел написать ответ, когда вдруг заметил, что Ханада-сан смотрит на меня и взгляд у неё какой-то странный. Невольно я отложил салфетку в сторону. Рина быстро взглянула на мать, потом смяла салфетку, и убрала её со стола.
Я посмотрел на Рину и поразился тому, как изменилось её лицо, взгляд её стал совершенно таким же как у матери. Обе Ханады сейчас были похожи друг на друга, словно копии, они смотрели на меня совершенно одинаково. В глазах их читалась одновременно боль, удивление и злость. Под этим давлением мне стало не по себе. Я искренне не понимал, чего они обе на меня взъелись. Мари сама бросила меня, а с Риной мы никогда и не были парой. Я поёрзал на месте, судорожно придумывая повод, чтобы свалить.
— Эту столешницу я заказал из Южной Америки! Там это дерево называют…
Ничего кроме, как выйти в туалет мне в голову не приходило. Я уже собирался воспользоваться этой банальной отмазкой, когда Рина взяла салфетку и написав на ней что-то пододвинула матери. Ханада-сенсей взглянула на неё краем глаза, щёки её вспыхнули, она смяла салфетку и убрала её под стол. Словесный понос моего старика прервался, кажется, он всё-таки заметил происходящие за столом странные манипуляции. Отец переводил недоумённый взгляд с одной Ханады на другую, но Мари овладев собой улыбнулась ему:
— Продолжайте, пожалуйста, Миура-сан! — проговорила она, ласковым голосом — нам очень интересно!
И мой старик, словно стряхнув с себя некое наваждение, поскакал дальше на своём белом жеребце. Рина больше не смотрела на меня и не улыбалась мне. Даже шикарные блюда, заказанные моим стариком из очень дорогого ресторана, всё это мясо по-французски, американские стейки из мраморной говядины и прочее встали у меня поперёк горла. В другой ситуации я наслаждался бы всем этим кулинарным великолепием, большинство из этих блюд я ел в первый раз, если бы не тяжёлая атмосфера, сгустившаяся за нашим семейным столом. Я с раздражением думал о том, для чего мой старик заказал столько мясных блюд. По всей видимости, он ориентировался на директоров своих магазинов или прорабов которых нужно было время от времени задабривать, устраивая им подобные вечеринки. Правда, я уверен, что там мой отец не проявлял подобной, не контролируемой щедрости. Как я уже говорил в бизнесе он был рациональным человеком, которому чужды сантименты. На подобные мероприятия мой старик заказывал побольше алкоголя, сам он при этом почти не пил, а нализавшиеся в зюзю клиенты уже не различали вкуса еды, запихивая в себя всё без разбору. Тем удивительнее была наивность и беспомощность отца в личной жизни и, особенно в общении с противоположенным полом. В этих вопросах я чаще всего ощущал себя старше по сравнению с моим стариком. Вот и сейчас он, увлёкшись перескочил на разговор о моей матери.
— Айя была очень красивой, когда я признался ей, то ожидал, что сразу же получу отказ! Но, к моему удивлению, она согласилась! — мой старик осёкся и испуганно замолчал, глядя на Ханаду-сенсей.