Мой старик развёз Имамуру и Эндо-сан по домам, это было вполне в его стиле. Думаю, ему просто хотелось покрасоваться перед сенсеем. Когда Эндо выходила из машины, лицо её было настолько бледным, что казалось почти серым.
— Увидимся в школе! — сказала ей Имамура, Эндо не ответила, мы уже отъехали, а она всё ещё стояла у обочины дороги, небольшой синий рюкзак сиротливо прижимался к её ногам. Я взглянул на Акиру, она хмурилась, щёки у неё были красными. Кажется, никто кроме меня не замечал того, что происходит между Имамурой и Эндо-сан. Отец оживлённо болтал с Мари, а Рина отвернувшись смотрела в окно. Можно было сказать, что моя сводная сестра ведёт себя странно, но я уже привык к тому, что подобные приступы меланхолии время от времени с ней случались. К нашему дому мы подъехали, когда был уже вечер.
— Давайте пиццу закажем? — предложил отец.
— Отличная идея! — восхитилась Миура-сенсей, у неё уже несколько раз бурчало в животе от голода, и она очаровательно смущалась. Я подумал, что сейчас ей приходится кормить двоих, а не только себя. То, что мы стали теперь большой семьей, я особенно остро почувствовал, когда таскал наши вещи в дом. Мари устала, она улеглась на диване закинув длинные ноги на подлокотник и не желала сдвигаться с места пока не привезут еду. Рина сразу ушла наверх в свою спальню и нам с отцом пришлось самим таскать рюкзаки и сумки. Пока отец звонил в пиццерию, я поднялся наверх и в своей комнате наткнулся на Рину сидевшую на моей кровати.
Я уселся с ней рядом. Некоторое время мы сидели молча.
— Ты как? — спросил я.
— А как ты думаешь? — отвечала Рина с горечью
— Как бы ты себя чувствовал если бы узнал, что твой отец издевался над твоей мамой? Прости, я не хотела! — спохватилась она.
— Ничего, всё нормально, — я не знал, что ей сказать, просто ничего не приходило в голову.
— Я хочу завтра кое-куда съездить! — сказала мне Рина, — прикроешь меня?
Завтра начинался второй семестр.
— Я поеду с тобой! — сказал я ей.
Рина посмотрела на меня.
— Дурак ты, Такаши-кун! — сейчас в её устах это прозвучало как похвала.
Утром я немного проспал. Спускаясь вниз, я боялся, что Рина ушла без меня, но она сидела внизу, чашка с остывшим кофе стояла перед ней на столе. Она подняла на меня покрасневшие глаза.
— Почему ты меня не разбудила? — спросил я.
— Давай никуда не поедем! — умоляюще прошептала Рина.
Я сед рядом с ней, вид у меня был всё ещё взлохмаченный и нелепый.
— Отец уехал? — спросил я.
— Ага. Мать тоже уже ушла, — отвечала сестра.
Сенсей, несмотря на все уговоры отца, решила поработать ещё один семестр. «Я буду работать пока смогу!» — твёрдо заявила она.
— Дай мне десять минут! — попросил я. Я умылся и наскоро перекусил.
— Ну что пойдём? — предложила Рина, кажется, она успокоилась и приняла решение. Мы сели на синкансэн. Ехали мы долго, трижды пересаживались на другие поезда. Я совершенно потерялся в каком направлении мы едем и только, когда увидел на станции надпись «Кавагоэ», понял, где мы находимся.
— Для чего мы сюда приехали? — спросил я.
Рина не ответила, она шла вперёд уверенно, как будто хорошо знала дорогу. В тоже время мне показалось, что она бледна и пальцы её дрожат. Мы остановились у небольшого, видавшего лучшие дни дома, на табличке я прочитал блеклую надпись: Ханада.
— Здесь живёт моя бабушка! — тихо сказала мне Рина, нажимая на звонок. Вызов продолжался некоторое время, потом строгий женский голос произнёс:
— Входите!
Мы прошли по тропинке выложенной тёмно красным камнем, сквозь щели в которых пустила свои тонкие руки какая-то трава.
— Ханада-сама, это я Рина! — громко произнесла моя сестра, открывая дверь.