Утром, не успел я продрать глаза и выползти в коридор, первое что я увидел, было несчастное лицо страдающей Имамуры.
— Голова болит! — жалобно проговорила она. Я принёс ей воды и попив она немного ожила.
— Я вчера что-то сделала? — спросила она, очаровательно смущаясь.
— В смысле? — на всякий случай я решил прикинуться дурачком.
— Я вчера…, — проговорила Имамура стискивая пальцы, — была не в себе. Я не помню, что я делала ночью.
— Ничего такого! Просто глупо шутили! — отвечал я. Имамура бросила на меня благодарный взгляд.
— Слава богу! — вырвалось у неё, — я так тебе благодарна Такаши-кун! Можешь никому не рассказывать о том, что случилось?
— Конечно! — милостиво отвечал я, — давайте сварю Вам рисовой кашки, Имамура-сама!
Акира скривилась, что должно было, по всей видимости, означать улыбку. Когда я пришёл на кухню, Мари уже стояла у плиты. На ней были коротенькие синие джинсы, обнимавшие стройные, как у школьницы икры, и светлая рубашка навыпуск с закатанными рукавами. Эта рубашка была ей довольно сильно велика.
— Нашла в шкафу. Она твоего отца, — сказала мне Мари.
Она была такой милой, что я не удержался и обнял её, прижавшись к ней сзади. Мои руки проникли под рубашку и стали гладить округлившийся животик сенсея.
— Что ты делаешь? — горячо зашептала Мари, прижимаясь попой к моей промежности, — Имамура-сан здесь! К тому же твой отец может приехать в любой момент!
— Имамуре-сан плохо! Она вчера первый раз попробовала алкоголь! — сказал я отпуская Мари, — приготовь ей кашу, пожалуйста!
— Боже мой! Мне так стыдно! — щёки Мари вспыхнули, — я просто хотела провести время с тобой!
— Всё с ней будет нормально! Никто не заставлял её пить! — отвечал я, — пойду футоны развешу! Сегодня нас будет в два раза больше.
Развесив проветриваться матрасы, я вернулся в дом. Имамура лежала на татами накрыв лицо платком. Под футболкой выступали её острые рёбра. Всё-таки она была очень худой и почти совсем плоской. Но я не считаю, что это плохо, некоторым мужчинам нравится такое. Так-то она была умная, начитанная и мордашка у неё довольно симпатичная.
— Это ты Такаши-кун? — спросила она, не открывая глаз.
— Ага, — отвечал я, усаживаясь рядом с ней. Сквозь раздвинутые перегородки открывался чудесный вид на залитый солнечным светом лес. Краски были такими яркими, что резали глаза.
— Такаши-кун, ты думаешь после окончания школы поехать учиться в другой город? — спросила Имамура, убрав платок с лица она села рядом со мной, и мы стали любоваться пейзажем вместе. Мне пришло в голову, что это очень по-японски.
— Да. Думаю, в Осаку поехать, — отвечал я.
— Я тебе завидую! — грустно проговорила Акира, — хотела бы я тоже уехать из дома!
— Так поезжай! — предложил я.
Она покачала головой.
— Отец ни за что не разрешит! Мои родители хотят контролировать каждый мой шаг! — пояснила она.
— Мне так стыдно перед всеми вами! Я заварила эту кашу, но ничем не смогла помочь!
— Да ладно тебе! Ты очень помогла! — возразил я.
— Нет! Мой отец врач! Мы каждый год ездим на дорогущие курорты и тратим там кучу денег, но стоило мне заикнуться о том, чтобы оплатить летний лагерь, как отец прямо-таки взбесился! Я знаю эти деньги для него просто мелочь! Дело в том, что его разозлило то, что я чего-то захотела сама!
— Да ладно тебе! Он же всё-таки отпустил тебя! — неуверенно возразил я.
Имамура невесело усмехнулась.
— Я сказала ему, что поездка в лагерь может повлиять на мои рекомендации и он сразу же дал добро! — она хихикнула.
— Я говорила тебе, что это первый раз, когда я поехала куда-то сама?
— Но ведь в средней школе у нас были поездки! — сказал я.
— Я ни разу никуда не ездила! — отрезала Имамура.
Да уж, у каждого есть какие-то проблемы, незаметные на первый взгляд. По сравнению с Имамурой мне жилось гораздо легче. Во всяком случае, до недавнего времени!
— Такая у меня жизнь! — криво усмехнулась Имамура, — больше всего на свете я мечтаю повзрослеть! Тогда я смогу делать то, что хочу!
Акира сказала это с такой злостью, что у меня холодок по спине пробежал. Глядя на неё, я подумал, что обязательно постараюсь не стать таким отцом, как её старик.
— Во всей моей школьной жизни было только одно светлое пятно — наш литературный клуб! — продолжала она изменившимся тоном.
— Когда ты только пришёл к нам, ты меня здорово раздражал! Прости меня за это!
— Да ладно чего там, — отвечал я. Она меня немного смутила своей проникновенной речью.
— Но сейчас я очень рада, тому, что ты вступил к нам! За эти полгода ты полностью изменил наш клуб!
— Ничего я не сделал! — отвечал я, с плохо скрываемым раздражением. Все эти оды в мой адрес порядком раздражали. Ни один из этих хваливших меня людей ничего обо мне не знал. Меня знала только Мари, ну и отчасти Рина, больше никто. Во дворе послышались весёлые голоса.
— Они приехали! — сказал я поднимаясь.
— Спасибо, Такаши-кун! — произнесла Акира.
— Не за что! — я вышел на улицу и увидел отца в дурацкой панамке рыбака и с огромным рюкзаком за спиной. Мой старик был настоящий любитель походов, к хорошему или дурному эта страсть мне совершенно не передалась! Рядом с отцом я увидел стройную, подтянутую и совершенно не выглядевшую уставшей Рину, кажется, она даже не вспотела и за её спиной вымотанную, мокрую, с красным лицом Эндо-сан. По всей видимости, подъём дался ей также нелегко, как и Имамуре.
— Привет! — улыбнулся отец. Мари вышла на веранду, и он поспешил к ней словно собачка, увидевшая хозяина.
— Как ты себя чувствуешь? — донёсся до меня его встревоженный голос.
— Ты как? — спросил я Рину. Я знал, что автомобильная дорога наверх давным-давно пришла в негодность и отец при всём желании не сможет подъехать к дому на нашей машине. Он обычно оставлял её у дороги, там был как будто специально для этих целей устроен парковочный карман. То есть Эндо-сан, Рине и моему отцу пришлось одолеть тот же подъём, что и нашей компании вчера. Рина пожала плечами.
— Я нормально, а вот Эндо-сан нелегко пришлось! — заметила она без издёвки, скорее даже с сочувствием.
— Неплохо ты так подготовилась в своём прошлом литературном клубе! — решил пошутить я.
— Я разве тебе не говорила, что в средней школе занималась баскетболом? — отвечала Рина.
— Нет вроде.
— Не важно! Покажи нам наши комнаты, братик!
Я повёл их в дом. Отец всё ещё держал руку Мари в своей руке, а сенсей что-то говорила ему, приподнимаясь на цыпочки, напоминая сейчас дочку, которая отчитывается своему отцу о том, как провела предыдущий день. На меня она даже не взглянула. После того, как вновь прибывшие разместились, мы всей толпой пошли на завтрак. Едва Эндо увидела свою драгоценную Имамуру, как ожила словно по мановению волшебной палочки. «Интересно замечает ли Акира это отношение Эндо-сан к себе?» — подумал я.
Так начался первый летний лагерь литературного клуба нашей чёртовой школы. Имамура уже к середине дня развернула бурную деятельность. По её плану мы должны были поставить спектакль. Это должно было стать, так сказать, кульминацией нашего мероприятия. Я вообще не въехал каким боком театральная постановка относится к деятельности литературного клуба, но Акира была настроена решительно и у меня возникло нехорошее предчувствие, что меня здорово припашут к этой херне. Пока мой старик вместе с Мари отправился на рыбалку, Имамура решила устроить обсуждение будущего спектакля. То-есть по своей привычке организовала собрание. Пока девчонки спорили, я витал в облаках, слушая краем уха, чтобы совсем не упустить нить разговора.
— А ты что думаешь, Такаши-кун? — обратилась ко мне Имамура.