— У вас-то что? Повторите.
Света покусала губы и ничего не сказала. Надо через два часа прийти, когда новая смена будет, свежие головы...
Дома сильно пахло вареной рыбой. Света прошла на кухню: там в кастрюле рыба кипела так, что давно сошла с костей. Миша в это время вышел из туалета с “Наукой и жизнью” в руках, весь взволнованный изобретением лазерного скальпеля, который режет без крови.
— Значит, скальпель и лазер — хорошие? — спросила Сонечка.
— Он не хороший и не плохой. Все зависит от человека, который его использует... Мне на работу пора, вечером обсудим.
И тут раздался звонок: Настя без пальто и в порванной одежде!
— Я знаю: вы меня искали! — зачастила она. — И машину послали, да? К подъезду тети Фаи. А я читать умею. “Тебя ждут дома” — там написано. Большими буквами.
На самом деле Настя даже догадалась, что на машине было написано не для нее, но предлог-то нужен был для возвращенья.
— Почему ж ты долго не возвращалась? — спросил Миша.
— А они меня не пускали без пальто. Холод... Простые люди, хорошие. Народ...
На коленке, в дырке, у Насти была нарисована грустная рожица. Чем же? Ну хорошо, все же рисовала... Но пальто! Но деньги! Ивановы только что купили Сонечке диван, потому что она выросла из своей детской кроватки. А где теперь взять на пальто Насте?
Миша совсем в другом направлении мыслил:
— Вот что! Скульптор-то Веденев хочет нашу семью лепить!.. Так надо ему сказать, чтоб фигуру Насти сделал съемной. Она то уходит, то приходит... Как она уйдет, мы снимем ее вот... а вернется, ее фигуру поставим снова... на постамент...
Но Настя! Но диван! Но сердце Светы!
Она закрыла дверь и увидела, как оглаживает Настя новый диван, сил уже не оставалось на борьбу. Она махнула рукой — спите вдвоем, девочки! И девочки — Настя и Соня, — довольные, вскоре заснули в обнимку. А потом сколько визгов было, когда в бане все увидели, что тела обеих девочек покрыты розами лишаев. Почти что сплошь... Их выгнали сразу же. А лечение нитрофунгином так длительно, а нитрофунгин такой ядовито-желтый, он никогда не отстирывается. В итоге ядовито-желтыми стали простыни, пододеяльники, наволочки, ночнушки, футболки, трусики и прочее, и прочее. Света сняла с руки обручальное кольцо, схватилась за сердце, надела обратно. Что же продать, чтоб купить девочкам по футболке, по смене белья? Лев Израилевич предлагал тетради заочников проверять — в педе... придется взять эту работу на дом... меньше читать детям... И из завтрашней зарплаты купить пальто Насте, а то она ходит в демисезонном, а уже пошли сопли...
— Сопли — значит, живая! Если есть сопли, значит, ребенок точно живой! Успокойся, — говорил Миша. — Купим пальто, куда ж деться...
Поступки в древней Советии
— Неужели ты, Цвета, думаешь, что пальто можно купить в магазине, когда сезон?! — воскликнула Настя и дернула плечиком.
Да, Света так думала. И в субботу они отправились туда. Но перемерили не менее двадцати пальто — все были либо длинны, либо коротки, либо широки. Рядом ходил растерянный мужчина с девочкой возраста Насти. “Русский лес, — уныло повторял он. — Русский лес”.
— Неужели не найдется одно нормальное пальто? — спросил Миша у продавщицы и потребовал заведующую.
Заведующая выскочила, стала хватать пальто с вешалки по пять-шесть штук сразу и сбрасывать их на пол. Она кричала:
— Я звоню им, звоню! Сколько можно везти к нам это гунье! В гуньях-то нынче никто уж не ходит!
Покупатели разбежались. Света начала говорить Мише: люди хотят разнообразия, вот и ходят в магазины, но покупают все только на рынке.
— Да-да, — подтвердила Настя. — Мама Лады после работы обходит все магазины... И получает, это, разное... впечатление...
Миша представил себе зарубежного рабочего, который за пять минут может купить в своем магазине все. Бедняга! Он не успевает получать разнообразные впечатления... Надо на рынок, что ж... нечего делать...
В трамвае была такая давка, что Света решила ублажать мужа какими-то щебетаньями про Карлсона, который говорил в таких случаях: “Дело житейское”.
— Конечно, он не ездил в наших трамваях, Карлсон! Поэтому так и говорил про все: “Дело житейское”, — фыркнула Настя. — А если б поехал, уже никогда бы так не говорил... Он же на вертолетике летал!
— Но Малыш научился у Карлсона этому, хотя не летал на вертолетике, как Карлсон.
— У Малыша была отдельная комната, Цвета! Ничего себе бедное семейство в Швеции — шесть комнат у них.