— Ваша Настя вчера еще украла у девочки шоколадку. А вы в школу не шли... С первых дней, с рождения надо воспитывать!
— Дело в том, что, когда она родилась, нас не было рядом...
— Что-о?
— Ну, мы — опекуны... Разве вы не знаете?
Расисим вдруг обняла Свету и доверительно засмеялась: когда никто в классе не сознался, она сказала, что сейчас всех на рентген поведет и там просветят животы! Настя сразу созналась.
— Блестящий ход, — рабски восхитилась Света, но сразу же пожалела об этом, потому что Расисим подкачалась энергией в этот миг и с новой силой стала учить Свету:
— Вы ее завтраком не кормите, что ли? Почему она все время есть хочет? — Расисим даже перстом погрозила, как будто Света была перво–классница. — Взяли ребенка, так кормите как следует.
И вдруг Расисим начала странно отдаляться — это Света падала в обморок. К счастью, сзади был подоконник, и она даже увидела краем глаза, как по двору медленно идет кошка, похожая на Безымянку.
— Вам котенок не нужен, Раиса Васильевна? — вдруг спросила она.
— Звонок, мне пора, — ответила та.
Свете тоже было пора бежать на свою работу. И она опять побежала. Успела выдать учебники своим вечерникам, и тут к ней зашла Лю с двойняшками: там, в соседнем магазине, импортные детские футболки дают!
— Ты думаешь, в футболках счастье! У тебя сыновья не читают, а ты все об одежде!
— Ну! Я хотела тебе как лучше!.. — Лю повернулась и пошла, а ее сыновья схватили коробку канцелярских кнопок со стола и, конечно, тут же ее всю рассыпали.
— Лю! — Света догнала Архипову. — Подожди! Ты меня извини... У меня с Настей так плохо... Делаешь добро, а выходит...
— Я смотрю, ты в процессе делания добра совсем озверела!
Света вернулась в свою библиотеку, собрала кнопки, потом закрылась на крючок, раскрыла первый попавшийся том Чехова и вдоволь поплакала над ним. Вместе с Антоном Павловичем она сопротивлялась тому ходу вещей, когда пропадает что-то неповторимое, творческое, что дается один раз... словно это обещано было навсегда... кем-то.
— Ты знаешь, что такое “Тени исчезают в полдень”? — спросил ее Миша на пороге. — А это Настя взяла без спросу твои тени! Но это не все. Еще что такое “Тени исчезают в полдень”? Это картина, да-да! Собирайся, идем в кино.
В погоне за счастьем
Соседка Нина запнулась в коридоре о Настин портфель. Миша сразу спросил: почему Настя так плохо воспитывает свой портфель — никогда он не уходит сам на место, а это и есть невоспитанность, нужно сейчас же провести с ним беседу... Вместо этого Настя сделала лицо, утомленное Мишиными шутками, и отпросилась к соседке в гости — помочь стряпать пельмени. Света строго наказала, сделав губы кувшинчиком, не есть много: пельмени, Нина говорит, свиные, а в этом месяце уже трижды вызывали “скорую” к ее величеству печени Насти Ивановой.
— Я — Новоселова!
— Удочерим, — пообещал Миша.
Сразу же из Нининой комнаты послышалось: “Лаванда-а! Горная лаванда!” Видимо, такой шум помогал стряпать. Вдруг прибежала Настя с усталым лицом мудреца: будут ли давать ей материальную помощь в школе, если ее удочерят? Нет? Ну, тогда не нужно... вон сколько вещей купили Насте на двадцать рублей помощи! Она убежала. Снова донеслось: “Лаванда-а!” Света наскоро записала в дневнике: девочка рассуждает слишком по-взрослому, но в чем-то она и права — денег совершенно ни на что не хватает. Настя упала на диван и убила Свету своим умирающим видом.
— Да здравствует немытье пола? — спросила Света, привыкшая к тому, что в день, когда нужно мыть, Настя разыгрывает что-нибудь вроде приступа болей в желудке.
— Как мне тошно, Цвета. Я съела пельмень... счастливый. С солью. Думала: счастье будет...
С ее-то печенью съесть комок соли! Света лихорадочно перебирала: вызвать рвоту, поставить клизму, дать желчегонное? Что еще-то, что?
Фантазии Насти Новоселовой
— Я сегодня упала в обморок... из-за нее. Эту ногу, растущую из ключицы, она у Дали украла... — Света раздевалась и смывала косметику.
— У Босха! Это Дали у Босха взял, я могу показать, — выскочила из детской Настя.
Тот, кто не отбрасывает тени, был изображен Настей как бы слегка растерянным, с поднятыми руками — так в кино сдаются немцы в плен русским. Черный цвет на красном фоне — это Настя взяла от икон, конечно.
— Нарисуй ему еще запах изо рта... шоколадный. Как у той шоколадки, что ты украла... у девочки в классе! — не очень уж зло сказала Света, но еще и не очень по-доброму.
— Лопни мои глаза, чтобы я еще когда-нибудь красть буду! — начала клясться Настя, а глаза ее говорили: нужны вам мои клятвы — ешьте их. — Цвета, а у дьявола бывает запах изо рта? Серьезно?