Все смешалось в доме Обломовых: и лицо, и одежда, и мысли, как говорил Лев Израилевич, Света прямо обезглаголела. Что это с Мишей вдруг? И почему Лев Израилевич не ответит ему, хаму, хотя бы так: “Да-да, я все понимаю... надеюсь, я не окончательно дряхл, иначе вы, как интеллигентный человек, мне бы об этом ни гугу!”
Во время Настиного бессмысленного тараторенья Света наконец пришла в себя: ты чего, зашипела она на мужа, как с гостями-то нужно! Миша в ответ показал ей кулак.
— Имейте в виду! — на прощанье попросил Лев Израилевич. — Когда вы ссоритесь, я в это время в параллельном пространстве все чувствую и страдаю.
— Ну? А мы вам будем кричать в параллельное пространство: не страдайте уж очень-то! Там! — Миша охотно переключился с ревности на всякие параллельные пространства, потому что это по крайней мере интересно, а ревность — это озлобление, скука и не для Миши, нет.
— А ты, Света, в старости замучаешь детей ежесекундной нравственностью, да-да! — говорил Миша.
Света молча оделась и ушла в магазин, а когда вернулась, муж в финской своей дубленке, вывернутой наизнанку, листал “Морфологию сказки”; но каждая сказка начинается с недостачи — яблоки в саду кто-то ворует, пшеницу потоптали... Волк! Пусть волк украдет посох, так-так... а без посоха и елку не зажечь, правда?
— Бороду сбрей, а то вспотеешь: на тебе еще будет борода ватная, — мирно отвечала Света...
Дед Морозище
— Здорово, Дед Морозище! — зычно приветствовал Мишу глава пермской писательской организации Омлетов. — Я внуков на елку привел!
Миша хотел ответить: “Здорово, графоманище!”, но он внутри чувствовал себя уже почти Дедом Морозом, поэтому сделал Омлетову щедрый подарок в виде того, что не сказал ему гадость.
— Разбинтуйте мне конфетку! — кинулась к Мише — Деду Морозу маленькая снежинка с конфетой в руке.
Мише было совершенно некогда разбинтовывать конфету — ему посох спрятать надо, поэтому он попросил Антона помочь крошке снежинке, но та с рыданиями прямо заставила лично Деда Мороза “разбинтовать” ей конфету.
— Негодство! — прошептала Настя и толкнула снежинку локтем.
— Это твой папа? — спросила снежинка. — Тебе повезло! Но я знаю, что если поехать на юг, то можно привезти папу. — И вдруг она топнула ногой и закричала на мать: — Вычеркните в паспортах ваш развод, не могу больше!
Мама снежинки, телевизионщица Сухова, заткнула рот дочери шоколадной конфетой.
Настя покосилась на Свету: может, та тоже даст ей конфетку, но та разглядывала с Сонечкой игрушки на елке.
Подошел Омлетов и запанибратски спросил у Светы:
— У тебя очень красивые дети — где ты таких берешь?
— Если бы нового года не было, то и людей бы на земле не было! — доверительно сообщила Омлетову девочка-снежинка.
— Почему? — не понял Омлетов: у него было лицо упитанного доцента.
Но снежинка вдруг задала совершенно из другой оперы вопрос: можно ли навсегда сохранить воздушный шарик? Миша — Дед Мороз вышел без посоха и тоже сильно заинтересовался вопросом о шарике. Ему вдруг захотелось быть настоящим повелителем ветров и снегов. Он спел басом партию вьюги: ии-ууу-о-ы-и-и-и...
— Де-е-ти! Во-о-олк украл мой волшебный посох (тут снова голос пурги). А без посоха нам не видать и подарков! Одна надежда на вас! Тут где-то должна быть записка от доброй волшебницы...
Антон подал ему нужную записку: “Твой посох в пяти шагах от елки”. Дед Мороз отмерил пять шагов — там его ждала в щели пола еще одна записка: “Нужно прыгнуть влево”. Миша с гиканьем прыгнул — посох в его руках. Он начал стучать им об пол, но елочка не зажигалась.
— А может, нужно еще головой об стену постучать? — спросил Миша и трижды стукнулся головой об стену: елочка зажглась. — Вы что, заскучали, дети?
— Они не заскучали, они забалдели, а внешне это выглядит одинаково, — ответила ему Света, провожая взглядом женщин, которые побежали от детей в туалет: от напряженного смеха с ними случилось то, о чем в романах не пишут применительно к женщинам (исключение — Рабле).
Миша играл Деда Мороза, как чай пил: он с удовольствием гикал, прыгал, выл вьюгой, проклинал невидимого злого волка, который опять спрятал подарки. В записке доброй волшебницы было указано: “Парами, держась за руки, проползти четыре метра”. Дети подозрительно быстро построились и, потея, поползли к подаркам. И вдруг из пары выскочила все та же девочка-снежинка и спросила у Деда Мороза:
— А есть где-нибудь дома — такие, как с брошенными детьми, но только там брошенные папы, чтобы выбрать получше и непьющего?