— Я вот сейчас заявлю в милицию, Настю поставят на учет... — Мама Лады двинула последний аргумент.
— Мы разберемся, — монотонно бормотал Миша. — Разберемся, Лидия Сергевна. Уважаемая!
— Вот убью, тогда и разберетесь! — сказала Настя и снова застыла взглядом на маме Лады, словно это смотрела стеклянная куколка из страшилок.
Лидия Сергеевна поняла, что поздно будет разбираться, если она в самом деле умертвит Ладочку! А ведь убила же ее мать тетю Паню. Душила и почти задушила... случайно соседка подошла тогда... Тут вдруг чекан лица засырел и потек, и она разрыдалась совсем по-простому:
— А вы... взяли, и вот теперь пусть не выйдет без вас она на улицу... сопровождайте всюду ее, ходите по бокам...
— Мы разберемся, — продолжал бормотать Миша кланяясь.
Когда лицо исчезло из квартиры, Света все еще никак не могла встать с корточек.
— Иди сюда! — Миша посадил Настю напротив себя и сказал: — Мы возьмем бурята! Мальчика шести лет, который вместе с Дашей лежал в больнице... помнишь, Света, какой он умный! Света, пиши заявление! Такой чудесный мальчик, пусть живет с нами тоже...
Настя прямо речь потеряла. Эти Ивановы делают такое! Какого еще бурята? Зачем он ей? И так денег не хватает на джинсы... Нет бы наказали ее, а они вечно ведут себя диким, непредсказуемым образом! Бурята в семью! Он же в детском доме учится на четверки, значит, ему там семья! Пусть он хороший, но сюда-то его зачем брать?
Съезд
Антон в последнее время надувался и важно смотрел на родителей. Они все свое: мусор да мусор вынеси, словно не понимают, с каким солидным человеком имеют дело!
— Мама, а сколько денег ты мне дашь на Москву? — наконец спросил он. — Ты что, газет не читаешь? “Пионерская правда” в каждом номере пишет про Всесоюзный съезд, а ты...
— Ну зачем в Москве деньги? Мороженое бесплатно. — Света вспомнила чей-то рассказ про такой Всесоюзный съезд: главное впечатление — мороженое бесплатно давали.
— Ты же знаешь главную заповедь? — спросил Миша. — Пионер, к поеданию мороженого будь готов! — Всегда готов! А что, в самом деле тебя выбрали? Не зря мы столько сил, я и мама, потратили на сына своего!
— Со всего Союза я увижу пионеров, — мечтательно ответил сын. — С Чукотки, из Грузии, из Эстонии...
— А мы в газетах будем дома читать: Антон съел девять порций мороженого — настоящий советский пионер! — Но Миша все же хорошо чувствовал брежневскую политику. По его расчетам выходило, не Антона должны послать в Москву, а сына обкомовца, например. — Так тебя точно выбрали делегатом, Антон?
— Папа, газеты читать нужно! Это Всесоюзный съезд, понял? Все пионеры съедутся в столицу нашей родины. — Антон даже пожал плечами: для чего и в пионеры вступать, если не для того, чтобы всем детям в Москве на съезде встретиться.
— У родины не бесконечные запасы мороженого, — ответил отец. — Поэтому сделали выборы. Из каждого города по одному-два. У вас в школе были выборы уже?
Еще и выборы? Если бы Антон заранее это знал, он бы боролся за возможность быть выбранным... как-нибудь. А теперь что? Ходил, мечтал — и все зря! Это в отца он такой мечтатель, вот что. В душу Антона впервые закрались диссидентские настроения: зачем вообще нужно вступать в пионеры, если на Всесоюзный съезд не едешь? Загоревал он, сразу начал покашливать, родители поняли, что нельзя дать сыну ослабнуть, а то мусор придется самим выносить.
— И туалетов не хватит! — сразу заявила Света. — Всю Москву завалить, что ли, пионеры хотят?
— Мама, ну можно ведь по квартирам расписать пионеров! — не сдался Антон.
Но и Света не сдавалась: что значит по квартирам? Вот в нашей квартире есть один туалет, мы в очередь по утрам выстраиваемся, а представь, что в это время на лестничной площадке еще очередь из пионеров извивается. Кому это понравится? Москвичам? Нет, завалят пионеры Москву своим пионерским... на букву “г”...
Антон: можно было этот съезд всех пионеров сделать по республикам, но куда-то пионер ездить должен! Пионер — значит первый, не зря роман у Купера так и называется — “Пионер”. Первопроходец... Вон Инна Константиновна уже в четыре страны спутешествовала, а детям ничего.
— Для таких глупых, как она, лучше бы сидеть на одном месте, тогда хоть что-то начнешь понимать, а путешествие — это самовычитание для Инны Константиновны. Она съездила в четыре страны, и ее самой стало меньше, — сказал Миша.