Феминиста полюбила,
Феминисту отдалась.
Ощущенье получила,
Будто грантом разжилась!
Н. И тут - все сметающий взрыв одобрения. Лена из Вологды бросилась к Ночеву с лобызаниями и с шалью – вся в варварских серебряных розах – и закрыла ею его и себя.
В. Будто удалилась с членкором за волшебные кулисы.
Н. Художник с глиняной книгой, сияя терпко-горчичной красой, выступил под лучи всеобщего внимания: каким-то чудом он соорудил из трех кресел трон для Петровской.
В. Но через секунду она себя свергла с него, схватила наших блаженно полуобморочных Таню с Сережей, еще и волхвованием руки создав из всех два отряда.
Н. Первый отряд грозно двинулся: «А мы просо сеяли, сеяли».
В. Художник с глиняной книгой со счастливым лицом стал врастать в ряды супротивного отряда: «А мы просо вытопчем-вытопчем!»
Н. И все включились в древние сельхоззаботы, выражаемые притопами, горделивой статью. Таня Ж. сбегала за гитарой, но зря: сторожиха окончательным голосом протрубила: «Закрываю! Одиннадцать часов!»
В. Я пошел провожать Ночева на его дачу. Членкор после выпивки стал хрупок и трепетен - непредсказуемо клонился в разные стороны. Но тут же бодро продолжал искать различия между российским и американским мирочувствованиями. Я подхватывал то его самого, то его мысли. Хорошо было! И приблизился забор их дачи. Ночев сказал:
- Дальше меня не провожайте. Я должен сам огрести свои семейные радости. Да, вот так: их разбеганье, и слиянье, и поединок роковой.
Он скрылся за дверью, а я еще постоял и послушал: вроде криков не было. Пойду спасать жену от Петровской. Захожу – а вы уже целуетесь. Видимо, уже не спасти!
Н. Я сказала ей: «Счастлива была с вами познакомиться». И она сияла ответным счастьем. Но это не означало, что если бы она встретила нас с утра, ей бы не захотелось нас улучшать сильными талантливыми словами, вроде тех, что были раньше: диагноз, пациент.
В. Но назавтра пространство между нами с помощью поезда начинает расти и расти. И вот мы в Перми! И нас не достать!
Н. А сейчас я сяду и напишу письмо, что доехали и с какими приключениями.
В. Зачем ты хочешь огорчить Ночева?
Н. Нет, это я Тане Ж. Ночеву я так быстро не могу, надо подумать.
В. Ну да, ему ведь надо писать про мать сыру землю и про Эроссию…
***
Нина Горланова
КТО ТАК ДЕЛАЕТ!
Жили-были два соседа: человек и антисемит.
Последний был главным редактором одного журнала, а фамилия его заканчивалась на «ко». И фамилия его жены была на «их», и дети были русоволосые, голубоглазые, про них гости говорили:
- Приятно взглянуть на чисто славянского ребенка!
Сосед-человек пришел сюда не в гости, а за делом:
- Дай мне пьесы Володина.
- У меня нет. А зачем? Ведь Володин - еврей.
- А почему ты Шагала повесил? Он кто, по-твоему, русский или француз?
Ляля сидела в кресле и жадно впитывала все эти разговоры. И главный редактор решил поставить-таки соседа на место:
- У меня гостья, а ты... В литературе должно быть что-то светлое! А то таких мерзавцев я через себя каждый день пропускаю…
Ляля видела, что сосед как бы русский: глаза зеленые, морда широкая, волосы пшеничные. Она с удовольствием мысленно оглядела себя - пышную блондинку с серыми глазами. В то же время она чувствовала, как шеф ее напряжен против своего соседа, поэтому обрадовалась, когда тот ушел. Потом она взяла «свою» рукопись и попрощалась.
- Сын заболел, вот и пришлось просить вас, - оправдывался главный редактор. – Владельцу холдинга нравится эта пьеса… хочет в театры разослать.
- Да постараюсь сегодня сделать.
Дома Ляля показала мужу рукопись: мол, шеф просил как можно скорее. Толик скис - они вечером собирались в гости.
- Ну и сходим в гости. Я быстро напишу рецензию. А чего напрягаться-то - одноактная комедия.
- Ну, это ведь надо препарировать, - ныл Толик, листая рукопись и зачитывая реплики из нее: «Но об этом никто не знает, значит, этого как бы не было! Ремарка: в зале несколько минут запах малинового варенья (варят прямо на сцене)».
Толик потрогал свои почки и махнул рукой. Ляля знала, что даже запах малинового варенья не мог он переносить из-за болезни почек, а уж само варенье даже и не попробовал никогда.
Она села читать пьесу.
Странная это была вещь.
Один друг позвал другого на поминки. Отсюда и название: «Годины». И хотя никто из близких не умер, но… «он мне все равно нужен для одного дела. Пойду».