А ну ка, ну ка, ну ка, Нина, сопли быстро подобрала, глазюки накрасила, и пошла, пошла, собой мир украшать, и пусть мир скиснет от потрясения. Чего раскуксилась? Молодая, семнадцать лет, будет у тебя еще и Юля и Тимур, а если поднажмешь, то и Лизонька с Тимофеем.
Я стояла перед зеркалом. Хороша чертовка. Брючки черные, как вторая кожа сидят, загляденье. Лопес моя в штанишках боевых кругленькая, подтянутая, вот просто саму бы себя шлепнула, до того аппетитно выглядит. Каблучки супер, ноги как у Наоми Кембел. Рубашечка беленькая, желеточка корсетом, грудь кверху подтягивает, ну, просто конфетка я. Глазки я подвела Гадиной мазюкой, не знаю что это за субстанция, но легла хорошо, глазища мои темнющие еще больше казаться стали. С волосами заморачиваться не стала, собрала их в большой пук на макушке, как было модно на земле, и стала еще выше и стройнее.
— Ой, Нина, я даже не знаю — запричитала Гадя — сильно выделяться будешь!
— Гадь, я некрасивая, вульгарно выгляжу? — спросила я
— Да нет, что ты!
— Тогда в чем проблема?
— Дойра ты, Нина!
Железный Гадин аргумент не произвел на меня впечатления. Вот не согласная я быть сгорбленной тенью.
— Дойра априори должна быть уродливой? — уточнила я.
— Не знаю, что такое приори, но незаметной, оно как-то спокойней — бескомпромиссно заявила Гадя.
— Гадя, покой нам только снится! — отмахнулась я, и пошла, как в море лодочка на первое занятие.
Вау-у-у-у. Ай фил гуд!!!! Я зашла в аудиторию. А там Эльдорадо, Клондайк. Одни мужики, да какие. Тридцать три богатыря, в чешуе, как жар горя, у меня аж в глазах зарябило. Я просто потерялась в ярких глазах и обилии мышц. Да, это я удачно зашла, просто как в пещеру Али Бабы. И плевать, что среди боевиков, я единственная женщина. Это даже плюс, есть, где разгуляться.
Мальчики меня тоже заметили, еще как, рты от удивления поразевали. Я не растерялась, спину выпрямила, грудь вперед, и пошла походкой пантеры перед прыжком. Секретарша Людмилы Прокофьевны одобрительно мне закивала. Мужчины меня взглядом не пропускали, как приятно. Ну, нет меня, красивей, талантливой, и умней, главное, эту мантру почаще повторять, я верила, что мысли и настрой становятся материальны.
Села я в уголке поближе к окну, вокруг меня выстроилась пустота, никто не подсаживался, будто я прокаженная. Ну, ничего, все впереди еще перезнакомимся. Я от одиночества никогда особо не страдала, чувствую себя, как в моем бывшем кабинете, широко просторно, разложиться с бумагами можно. Во всем есть свои плюсы, даже в таком вот местечково-застенчивом отношении мужчин к женщине.
Эх, как хорошо все началось, но облом подкрался, как водится, незаметно. Птица обломинго влетела в аудиторию ровно по звонку и, к сожалению, оправдала все мои ожидания. Взошла на кафедру профессор Манро, как небезызвестная актрисулька на подиум, только выглядела она не в пример голливудской диве, вульгарно. Может, у них мода такая, и великолепная Ахрен в своей малиновой кофтюле просто тянется к элите. Такое платье статусная женщина не оденет, разве что танцовщица в дешевом кабаре. Платюшко слегка подгулявшее. Мадам с размерчиком не угадала, декольте до пупка и разрез до лобка, несильно украшают. Просто такой наряд натуральной блондинки, слабоватенько натуральный жирок прикрывает. Невинное дополнение к образу — мантия, сзади болтается, тоже укороченная, к слову сказать, картину не улучшает. Мерелин в гробу переворачивается с досады, обкомичила ее образ местная магесса.
Магистр гордо всех поприветствовала и вперилась в меня.
— А вас студентка я не помню.
Ну, зачем же так прямо склероз выпячивать, нормальные бабы свой возраст скрывают, впрочем, теперь понятны ошеломительные детали ее наряда, возрастной маразм сказывается, не иначе.
— Вы, что не проходили через приемную комиссию? — продолжала надменно вопрошать неудачная копия девушки из джаза — Встаньте, я на вас посмотрю.
Я тушеваться не стала, деваться некуда, поднялась, спину выпрямила и морду кирпичом скрутила.
— Я прошла вне конкурса, госпожа магистр — вежливо, с улыбкой ответила я.
— Ну, назовитесь, кто вы и откуда? — зло вопросила малеванная кукла.
— Нина Дубр из Северных пустошей — отрапортовала я.
— Статус?
Вот же стерва!
— А разве статус не обнуляется? — попробовала отбиться я.
— Статус студентка?
— Дойра
— Вот как? Да уж не знала, что без меня всякое отрепье будут брать.
И смотрит на меня, я смотрю на нее. И тихо офигеваю, нет, а что от меня сейчас ожидается, что я сорвусь из аудитории в соплях и слезах, или буду с пеной у рта доказывать свою исключительность, это на первой паре перед всем факультетом, нет, моя дорогая, не на ту напала. Я молчу, она молчит, пауза затягивается. А я еще в той жизни решила, что я ничем не хуже Джулии Ламберт, так, что не дождешься, милая, молчать я могу долго и нудно.
Не выдержала профессорша первая.
— Ну, что ж садитесь, хотя надо бы подержать вас стоя как прислугу, чтоб знали свое место — зло сказала она.
А меня прорвало, просто все это действо было так унизительно, она меня как таракана перед всеми этими лордами распяла и препарировала. Мне надо было бы сдержаться. Но, то ли гормоны младой Изотермы взыграли, то ли я тоже в маразм впала. Прокляла я ее от всего семнадцатилетнего сердца, и со всем пылом сорокалетней души.
«Чтоб у тебя изо рта воняло, как от стада коров, пока не научишься уважать студентов не за статусы, а за дар»
Вонь стояла все две пары невыносимая. Я писала лекцию и тихо про себя улыбалась. Не стоит обижать слабых, они могут испортить воздух в самом неожиданном месте.
Сами лекции были не очень интересные, а самое главное не сильно правдоподобны. Для себя я провела аналогию с Содомом и Гоморрой. В далекие времена в этом мире существовала, иная нация. Монро уверяла, что боги. Но это бред. Бог существо эфемерное, высший разум, весьма далекий от людских страстей. А здесь просто люди со всеми их пороками и слабостями во всей красе, просто наделенные супер способностями. В общем, по официальным данным, так распоясались эти божественные супермены, что против них восстал народ, во главе, ну, конечно же, с первым айве деем. А между строк, история проглядывала грязная с запашком, этот первенец высокородных соблазнил дочку верховного бетмена, сделал бейбика, и слинял. Божественный папаша, конечно, осерчал, и стал устраивать массовые репрессии среди подчиненного люда, народ восстал, лидером выбрали нечистоплотного лорда, среди восставших нашлись божки, которые не поддерживали политику верховного бетмена, ну, это как раз понятно, всегда найдутся недовольные существующего властного режима. В результате произошла катастрофа вселенского масштаба, супер нация погибла, а айвы деи, как тараканы после радиации выжили, и началась новая эпоха, повлекшая за собой расовую и статусную дискриминацию. Из всего я сделала вывод, что айве деи, сильно завидовали своим же богам, и общество выстроили по их образу и подобию, только какое-то более утрированное, как уродское отражение в кривом зеркале.
А на большой перемене, вместо обеда, я получила вызов к ректору и выговор.
— Студентка мы же с вами договаривались без скандалов, а вы в первый же день устраиваете показательную порку — брюзжал Барабака
Ну, кто еще кому, устроил это большой вопрос.
— Вы понимаете, что из-за вас пострадал преподаватель! — продолжал лаять магический пес
Можно подумать, я ее убила или покалечила. Подумаешь, у половины человечества плохой запах изо рта и ничего, живут как-то. Хотя в этом дремучем средневековье жвачку и ополаскиватель для рта вряд ли придумали.
— Я вас строго предупреждаю. Еще одно проклятие и вы вылетите из академии! — огорошил меня ректор.
— Подождите, господин ректор, разве моя вина доказана? — проклятья ауры не оставляют, а вслух я ничего не произносила.