Мориани не подвел, жених, не чета Тсаю. Через полчаса, я услышала заискивающие завывания старосты:
— Госпожа триесса, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Я не стала вредничать, взошла, кушать и спать хотелось ужасно, я уже даже согласна на хлев, и сны не страшны, просто с ног падаю.
— Госпожа, триесса, произошла ошибка, мы не так поняли, ваше начальствие все нам раскумекало. Токо вы сымите проклятие! Как же я до дому пойду, меня жона не пустить — голосил староста.
Судя по красным пятнам на щеках старосты, мой ректор раскумекал ему вполне доходчиво, так доходчиво, что через полчаса меня расселили в уютный домик на окраине, оснащенный кухней, и выходом на пляж. Красота. А проклятие старосте, жоне, и дщери явонной с муженьком я сняла, перед сном, в качестве большого одолжения.
Практика моя оказалась непыльной, всего и надо было смотреть за урожаем, вовремя насылать дождь да уничтожать долгоносиков, которые паразитировали на теле столь нужной Рихару пшеницы. А так мой дом превратился в филиал, магической гадалки леди Эльвиры Тёмнозаведущей, или Адалины Кривогадающей, как вам больше нравиться. В общем, в последнее время ощущала я себя внучатой племянницей киргизкой шаманки, близкой родственницей цыганки Азы, и правой рукой Ванги. После того как я опоросячила местную верхушку, а потом с такой же легкостью вернула ее в обычный аороский облик, ко мне пошла череда, причем безбрежная местных жителей.
— Сымите с мого мужика порчу, пьёть безбожно.
— Меня соседка опроклятила, злыдня курвищенская, сделайте шо-нибудь, госпожа ведьма.
— Муж к лярве ходить, сделайте ему порчу, шоб у него все отсохло.
— Мне бы ветер госпожа ведьма, а то улову нетуть.
— Мне бы, шоб вся рыба у соседа повымерла — это уже после того, как я ветер попутный сделала.
Я никому не отказывала, ну, конечно, если просьба была адекватная. Жители платили мне натурой, хпадник в моем доме просто ломился от деревенских деликатесов. Приходить то ко мне, приходили, но на выходе строго плевались через оба плеча, и регулярно обливали мне изгородь рыбьей кровью. Это деревенские додельники так нечисть, в виде меня, упокоевали. На улицах со мной не здоровались, а местная детвора смотрела на меня исключительно из-за заборов. Я посмеивалась, и относилась к местному театру абсурда, как к мексиканскому сериалу, который жужжит о чем-то на заднем плане, но особо не раздражает. Метать бисер перед свиньями я не намеренна, да и обижаться на убогих не дело.
А вот последняя просьба, пир для ушей, просто Мария из Дикой розы плаксиво вещала мне:
— У меня семеро детей, работаю на рынке, домой прихожу поздно, так ко мне сосед повадился. Скребется гад в двери, детей, пугаить, пряники им предлагает. Но я им настрого велела не впускать. Так энтот негодяй под дверь сувает, и мне приветы передавает.
Прослушав печальную сказку про семеро козлят, я задала логичный вопрос, а где все это время был папа-козел.
— Так, я его как поймаю, приведу, шляется у меня не знамо где, домой редко приходить, чо делать не знаю.
— Соседа приветить — логично предположила я.
— Так люблю я его.
— Кого?
— Мужа свого.
— Ладно, приводи — у самой та же беда, люблю, а он шатается неизвестно где, ни слуху, ни духу.
Вы будете смеяться, но многодетный козел действительно оказался проклят, я проклятье сняла и теперь в благодарность имею каждое утро разные рыбные деликатесы.
Это все смешно, если бы не было так грустно. В данном случае мой девиз нет худа без добра не сработал, ибо:
«Ж’па растет, у Нины Смеляковой уже 25-ый год, ж*па растет, у Нины Смеляковой, и в любви не везет»
Я стала много кушать и слишком много думать. А это ни есть хорошо. От безделья пробовала изобрести энергетик, чтоб не спать по ночам, чуть не загнулась от сердечного приступа и увлеклась варением снотворных зелий. Даже убойную сивуху пробовала варить, ничего не помогало, мозг ночью не отключался, а днем я имела бледный вид, ибо худшего кошмара в виде своей соноведенческой семейной жизни, на фоне реальной безнадеги я еще не видела. Вы когда-нибудь завидовали самой себе. Я лично врагу такого не пожелаю.
Во сне Тсай водил меня в оперу. И не просто водил, а предварительно подарил полную экипировку для похода, включая красное кружевное белье и рубиновый гарнитур. В кружевных полосках и ожерелье лорд, собственно говоря, и застал меня. Я жутко смутилась, и долго сердилась на наглого лорда, который и не подумал выходить из комнаты, и вдруг стал говорить комплименты, собственной жене, представляете какой мерзавец? И чего мне по ту сторону не хватает — не понимаю, реальная я растаяла бы, а вот иная сердилась и фыркала. А дальше лорд в оперной ложе держал меня за руку, тихо, пока никто не видит, целовал за ушком и говорил глупости, про мои глаза, и не только. А иная я закрыла перед ним дверь спальни. И на бал в розовом платье меня тоже водили, и танцевали со мной всю ночь, и глухим рыком от меня отгоняли всех оборотней и разных там эльфов, и даже набили морду ректору.
Я уставала от этих снов, и даже частые визиты Мориани, на зависть местной аорской элиты меня не радовали. Впрочем, эти типичные образчики провинциальной субкультуры вообще считали меня шлюхой, ибо, по их авторитетному мнению: как можно принимать мужчину у себя в доме без свидетелей? В гробу я видела этих свечкодержателей. Думаю, местные моралисты давно бы нашили мне на грудь алую букву, как героине известного романа, если бы не боялись, все таки одна нервная я, изначально убедила их в своей редкостной зловредности.
А постоянно сменяющие друг друга эльфы у моего порога, в виде Ака и Дусика, вообще низвергли меня в пучину ненависти от всех более и менее порядочных граждан. Но я по прежнему пела, и шила, и в угоду местного пуританства не собиралась прерывать отношения ни с одним из эльфов.
По чести признаться, все эти деревенские игры, меня мало трогали, особенно в цвете того, что мои сны с недавних пор вошли совсем в иную плоскость. Почему-то в той реальности время тянулось несколько медленней чем, в этой, и злополучный бал дебютанток, на который заманивали иллюзиониста киднепра, состоялся только сейчас. Лорд собирался идти, а меня с собой не брал. Он рассказал мне весь расклад, и наказал сидеть дома, мотивируя это тем, что не хочет подвергать меня опасности. А явился с бала весь израненный, я его ждала, и эпический исход окровавленного лорда в ванну лицезрела своими глазами. Я кинулась за ним. И зло пыталась отмыть голого лорда от крови, а Тсай исцелял сам себя и удерживал мои руки. А потом были поцелуи под душем, нежные и тягучие. И лорд понес меня в спальню. Мое тело пестовали, ласкали, изучали долго и мучительно, Тсай не успокоился, пока трижды не довел меня до оргазма, руками, губами. А потом был секс нежный, осторожный, боли не было, малейшего дискомфорта с моей стороны лорд просто не допускал. Я таяла как карамелька, и тонула в зыбких волнах восторга, а после, лорд разгребал мои спутанные мокрые волосы, целовал, поглаживал, успокаивал, шептал слова любви, и благодарности, БЛАГОДАРНОСТИ, до тех пор, пока я не уснула.
На следующее утро я встала, отряхнулась, и пошла на кухню. В последнее время выхожу из нее редко. Че сразу жру-то? Подкармливаю бабочек в животе, тараканов в голове и кошек на душе. Килограмм десять уже наподкармливала, в животе у меня теперь толстые слепни, в голове тараканы, куда ж им деться, только американские, крупнокалиберные, а кошек на душе нет, там тигры с ожирением.
Кольца кальмаров в кляре, рыба Sole Meuniere с лимоном, креветки, тушенные в сливках, блинчики с икрой, кальмары в кляре. Джулия Чайлд мной бы гордилась, столько сливочного масла не употребляла в пищу даже она. Я интенсивно заедала свои моральные страдания. О, боги, как я устала от этой бесконечной порно пленки в главной роли со мной. Да, вру, я, какое там порно. Это была любовь, настоящая, с разговорами, томными вздохами, признаниями. Назвать, то, что в последние месяцы во сне происходило у нас со Тсаем просто сексом, язык не поворачивался. Это она, великая и могучая люБОФФ. А наяву: