Гейн повел себя как истинный страж, и не допускал ко мне излишне ретивых ухажеров, за что я ему была искренне благодарна. Он действительно не пытался увлечь меня в уголки страсти, а просто показывал наиболее значимые для истории его государства фрески, картины, поддерживал под руку, и всячески облегчал весьма утомительный ознакомительный день для меня.
Когда наступили сумерки, я попросила о пощаде, и Гейн проводил меня в гостиницу. Дусик так не объявился, тревожные звонки на мой артефакт связи не поступали. Я чувствовала себя спокойной и довольной, уж давно я не получала столько сразу приятных впечатлений. Не надо было ни под кого подстраиваться, в этом чертовом Рихаре я уже и забыла, то великолепное ощущение, когда ты нравишься такой, какая ты есть. Я уже молчу, что об опостылевшем мне статусе дойра, здесь ни разу не вспомнили.
— Гейн, я наверно, пойду, пора спать — после сытного ужина в кофейне под отелем, слегка с сожалением сказала я, не хотелось заканчивать такой замечательный вечер, но задерживать дольше моего стража мне было неловко, мало ли может у человека дела, а он таскается за мной целый день.
— Да, идите, конечно, я расплачусь. Ваш номер 25 на втором этаже.
И я пошла, если честно, слегка разочарованная, от зноя и комплиментов Гейна, и общей расслабленности хотелось какого-то рожна.
— А вы действительно хотите спать? — спросил меня голос на подходе к номеру.
Шикарный страж таки решил со мной познакомиться поближе. Он прижал меня к стене и поцеловал жадно, и нежно одновременно. А я неожиданно для самой себя откликнулась. Ну, действительно сколько можно? Я так давно одна, а мне так хочется ощутить себя желанной. Я так долго купалась в снах под названием не обо мне. Я устала, я хочу наяву почувствовать жар страсти. И я поддалась напору тирбишца.
В номер мы зашли с трудом, очень тяжело было двигаться, слишком трудно одновременно целоваться, снимать одежду с друг друга, и хвататься руками куда дотянешься. Впрочем, Гейн быстро пресек мои попытки к активным действиям и уже в номере зафиксировал мои руки над головой и стал целовать, свободной рукой лаская мою грудь. Он мучил соски, поглаживал живот и наконец-то добрался до бедер, запустил руку между ног, и я зашлась сладким стоном. О боги, как же приятно встретить мужчину, который знает, что там надо делать. Не смыкает грубо, не теребит как звонок настойчивый посетитель, а именно медленно и в тоже время настойчиво настраивает твое сосредоточение сладострастия до нужного звучания, а звучала я в эту ночь как самая романтичная баллада. Что мне понравилось, он не все время доминировал надо мной, а все же позволил с удивлением и радостью, видать, в здешних краях это было не принято, ласкать себя. Я танцевала на нем свое лучшее танго, я пела под ним свои лучшие арии, и мы вместе падали вниз водопада и поднимались на волнах горячего гейзера. Это было прекрасно, удивительно, незабываемо во всем, так тягуче и нежно меня еще не любили, и я ни разу не пожалела об этих трех ночах. Да простите, увлеклась. И не каюсь. Когда тебя прижимают спиной к своей груди и врываются одним движением, а потом ставят тебя в позу кошечки при этом шепча: моя богиня, а ты буквально через миг содрогаешься в немыслимой неге экстаза, трудно не забыться, да я женщина и ни что человеческое мне не чуждо.
Не смотря на наш бурный роман, Гейн про дела не забыл, и действительно мне помог с бумажной волокитой, в ущерб себе, между прочим, через три дня мои документы были готовы, и я поехала на границу рабузских земель. Куда не смотря на угрозу изнасилования от воинствующих ксифок, меня отправились провожать: и Гейн, и Дусик. Впрочем, я сгущаю краски, Гейн выбил для меня в сопровождение отряд из десяти воинов, так, что угроза была, но не так чтобы очень.
Кстати о Дусике, эльф, похоже, обрел свое счастье, не знаю надолго ли, но пока он был твердо намерен задержаться в Тавуре. На следующее утро второго дня в Энсарнае, когда я, хвала богам, успела выставить Гейна, ко мне явился эльфеныш с зацелованными губами и горящими глазами. У него все случилось и ему понравилось, я впервые видела своего друга таким счастливым и воодушевленным. Надеюсь на будущее, мой эльфик не скоро вернется в Рихар, тирбишцы к моему вящему удовольствию отличаются постоянством. В чем меня убедил Гейн, обещав, ждать несмотря ни на что, и меня и дочь. Я ничего ему не обещала, слишком неопределенной на сегодняшний день была моя жизнь, слишком много осталось незакрытых тем в Рихаре. Но стоило себе признаться, если прицельно смотреть на него и Мориани в качестве спутников жизни, то я более склонялась к Гейну.
Вот и Рабуза, ксифки нас встретили весело. Вооруженный отряд их двадцати баб заявил однозначно: опустить оружие, мужчинам с поднятыми руками проследовать за ними. Ишь, террористки местные, не знаю, как остальных, а своих мужчин я вам не отдам, я еще та царица амазонок Ипполита. Ну, что ж дамочки повоюем. Свое я отдавать, не намеренна, удачи вам.
Тирбишцы на террор акцию местных амазонок отреагировали спокойно, оружие положили с глубоким вздохом, и направили лошадей к воинствующим анорексичкам.
Ксифки, конечно, страшные, как вся моя жизнь. Это ж сколько мужикам выпить приходится, чтоб ими соблазниться. Дистрофичесные, высокие как каланча, плоские как доска, землистый цвет кожи, блеклые черты лица, и очень невыразительные глаза. Точно, что духи пустыни, не бабы, а песочные башни. В душе я их, конечно, понимала, ну, кто на таких позариться, только, что под дулом пистолета. Или в данном случае, копей.
— Гейн, почему никто не сопротивляется? — с удивлением спросила я.
— Никто не хочет погибать, победить духа пустыни сложно, проще дать им, то, что они хотят, и вернуться домой — спокойно пояснил мой страж.
— Вы мои — тыкая орудием боя в эльфа и Гейна, сказала наиболее уродливая тетка, вся в пыльных перьях, и костяных бусах. Долго наверно прихорашивалась, такую красоту во сне увидишь, веслом не отмахнешься.
— Нет, они мои — рявкнула я, краем глаза отслеживая, оторопевшего Дусика.
— Ты смеешь перечить мне, женщина?
Н-да, впечатляющее зрелище, перьевая воительница, на моих глазах распалась на миллиарды песчинок, которые собрались в небольшую воронку смерча, и пошли на меня, ну, я и дунула в них магическим вихрем. А что? Ветер веет, песок стелется, вот эта горе амазонка и растелилась на землю, в метрах трех от меня. Ничего, пускай полежит, подумает над своим поведением.
Играли мы с ней в игру: «Развей меня нежно», довольно долго, с полчаса где-то, я даже успела заскучать. Остальные воительницы в наш спор не лезли, просто сидели вокруг на корточках и молча наблюдали.
Убивать предводительницу недолюбленных ксифок, страждущих размножения, я не хотела, во-первых, я в принципе пацифистка, а во вторых, расхлебывать потом последствия убийства вовсе не вариант, мне в Дурмен до темноты попасть надо, ночевать неизвестно где мне не хотелось.
Хвала богам, ксифка подустала, а может, поняла всю бессмысленность ее поползновений в мою сторону. Это я еще даже не разогревалась, костьми лягу, а Дусика этой скелетистой нимфоманке не отдам, да и Рейном как-то делиться не хочется.
— Ты доказала что ты равная — неожиданно выдала глав ксифка.
Н-да, равная кому, чему? Ну, у тетки и самомнение! Только поучиться. Ладно, не будем гнобить ее пред лицом соратниц.
— Возьми — я протянула ей артефакт. Забавная вещица, ей он пригодится, как нельзя кстати, наша с Гадей разработка, добавляющая любой женщине некоего флёра привлекательности.
Ксифка меня удивила, она поняла, что я ей дала, видать в магии немного разбиралась, нацепила брошь, и улыбнулась. Мать моя женщина, может ей зубную пасту следовало подарить, или это природный желтый цвет.
— Бери, сестра, сама станешь песчаной бурей — ксифка мне протянула кольцо
грубой работы. Так вот откуда взялись эти рыцарши пустыни, обычные уродливые бабы, которые просто владеют тайной древнего артефакта. Как интересно, разобрать бы это колечко, но……