— Нет, ты берешь мой дар и отпускаешь моих мужчин — по слогам сказала я, кстати, забыла упомянуть, весь южный разговаривал на древнерихарском, диалекты, правда, у всех были разные, но я, как ни странно, более или менее всех понимала, да и меня тоже. Так, что спасибо покойной Изотерме, налаженная коммуникативная связь с этими, как бы помягче сказать, несколько необычными племенами мне сильно помогает.
— Нет, бери. Это обмен равных — упрямилась ксифка.
Не, ну, снова здорово. Не отдам я тебе лесботерроистка своих мальчиков, вот уже из принципа, я тебя пощадила, мордулей твоей обесцвеченной по пескам возить не стала, подарок подарила, а ты мне навстречу идти не хочешь. Значит, пойдешь по сугубо мной назначенному маршруту, и тебе там не понравится.
— У равных мужчин не забираем. Бери дар.
Фух, я ж ее, чуть статуей вечнорозового движения не сделала.
— Гейн, езжайте обратно, дальше я сама — скоренько наказала я, пока амазонки не передумали.
— Я тебя не оставлю — упрямо сказал Гейн.
— Нет, мой благородный страж, это мой путь и я пройду его сама. Довези мне Дусика живым и здоровым, и сдай на руки своему другу — как можно более мягко, но, тем не менее, твердо попросила я.
Дальнейшие препирательства с моим любовником я производить не стала. Оно мне надо. Прокляла по быстренькому лошадей, и те понесли моих мальчиков строго по направлению к Энсарную. Да и мальчишек своих в спины проклясть я тоже не забыла, приклеила их к седлам намертво, отлепятся только в столице.
Прощай Гейн, так будет лучше, я просто не готова к серьезным привязанностям и поэтому продолжу свой путь одна, как и планировала, тем более до первой стоянки Дурмена всего часа два пути.
От предложения ксифок погостить у них я отказалась, девчонки стручонки вроде обиделись, но когда я им объяснила, что речь идет о жизни дочери, отпустили без вопросов, еще и предводительница их меня благословила плевком, слава Богу, по руке попала. Ксифки гомонили, мол, хорошее предзнаменование, я оттирая руку, едва сдерживала себя чтоб не проклясть, тьфу благословить этих недоамозонок по своему. Пожелав, от всей души удачи тирбишцам, я бегом, скоком, поехала, куда подальше от Рабузы, пока эти милые доскообразные тети еще чем-нибудь меня не наградили.
Уже ночью я добралась на окраину Дурмена. Государством это место нельзя было назвать даже с большой натяжкой, ибо основные признаки оного отсутствовали напрочь, институт власти вообще никак не представлен, по всей территории разбросаны стоянки кочевья, какие-то неказистые шатры, загоны для коури, вот и все хозяйство. Кошмар, словно в дикий уголок Сомали попала, не меньше.
Темень стояла непроглядная, ни зги не видно. Буквально на ощупь, я заглянула в первую попавшуюся палатку. Ух, и страшен черт, когда его малюют. Мужик, обитавший в шатре, был невысокий, коренастый, абсолютно весь покрытый чешуей грязно зеленого цвета, нос как таковой отсутствовал, одни щели ноздрей, губы намечены пунктиром, глаза узкие щелки, вместо волос рогатый гребень. В общем, одно сплошное очарование для одной неподготовленной к такой экзотике меня.
— Здравствуйте добрый господин, мне необходимо пересечь пустыню и попасть в Шувр, вот амулет перехода — бодро начала я, тыча шуфрянский пропуск прямо в недонос ящера.
— Нет, мы не возим женщину — даже не взглянув на меня, индифферентно сказал звероящер.
— А я сказала, повезешь! — рявкнула я. Так, что нужно? Точно проклятье подчинения! Не понадобилось.
А что вообще происходит? Так, я, что попала на шизофреника? Неприветливая ящерка стояла передо мной на коленях
— Прости, язвула, не гневайся, завтра я соберу тебе отряд, и мы повезем тебя через великую Шали Оно, да примят тебя великие пески пустыни — заунывно провыл ящер.
Ну, передумал и прекрасно. Только к чему эта коленопреклоненная поза? Ой, чует моя лопес неприятности. Может, меня в жертву местным богам отдадут? Ага, сначала усыпят бдительность, потом накормят, потом в сон вгонят, а затем — бац и жерло вулкана. Так, Нина, выключи фантазию и включи мозг. Меньше мультиков надо смотреть особенно в зрелом возрасте.
— Язвула — позвал ошарашенную меня ящер.
— Не называй меня так — гаркнула я, вот очень не люблю, когда чего-то не понимаю.
— Прости, что оскорбил твой слух, тем именем, что произносить нельзя, повелевай дочь пустыни.
Я вообще-то дочь Смеляковой Инны Сергеевны, и к пустыни не имею никого отношения, может он увидел кольцо ксифки, и для них оно священно, другого объяснения я пока не вижу. Ладно, завтра разберемся, а сейчас одна повелительная я, устала до зеленых ежиков перед глазами, и готова раздавать указания.
— Я хотела бы поесть и поспать, а завтра выдвинуться в путь, сколько это будет стоить? — решила не теряться я. Повелительница, так повелительница, с меня не убудет.
— Какая может быть плата, дочь пустыни? Не оскорбляй смиренного слугу твоего
— Я сказала, плата, значит плата — припечатала я. Быть должной не пойми кому, а главное не понятно с какого перепугу, не мой конек. Бесплатно только котята родятся.
— Уже три года не было дождя, если бы ты могла в милости своей, упросить великое солнце дать нам облака, которые исторгнут благословенную воду, то я буду служить тебе всю жизнь.
— Всю жизнь не надо, только до Шуфра довези — отмахнулась я.
Дождь, и на фига мне беседовать с солнцем, и луна вполне пойдет. Вызвать дождь было простейшим заклинанием, которое чуть ли не на первом курсе показали нам в академии. Посылаешь простейший магический импульс в небо, который генерирует образование облаков, еще пару пасов и пойдет дождь. Элементарно Ватсон, это что-то типа грозы наоборот, когда молнии не концентрируются в небе, а подаются с земли. Ну, пойду, осчастливлю население Дурмена, только я слегка ослабла после схватки со ксифкой, так что полномасштабного ливня не получится, так редкий дождик. Ну, так мы с ящером и не договаривались об интенсивности осадков. Как получится, так и получится.
Луны на небе не обнаружилось, где потерялась неизвестно, темень хоть глаз выколи. Ни черта не видно, но слепота магу не помеха, дождь у меня получился, под монотонные капли спалось хорошо, даже не снилось ничего, видать магическое истощение сказывалось. А на утро я поняла, с какой это вдруг радости, меня объявили внеочередной дочерью пустыни.
• была пустыня цвета моих глаз. Пески окрашены в густые разливы темно-синей краски, лишь по верхам поблескивала серебром дымка. Солнце палило каким-то нереальным голубым свечением, а барханы цвета ночного неба до боли в глазах переливались всеми оттенками чернильного аквамарина. Море песка в буквальном смысле.
Отрядик ящер мне собрал оперативно. Одно не радовало, надлежащих почестей, кои я по наивности ожидала, дочери пустыни в моем лице, никто не собирался оказывать. У меня такое ощущение, что ящерки, которые мне неустанно кланялись, и не разговаривали со мной, просто напросто меня проверяли. Пока я проверку проходила, вроде проходила, сейчас основной задачей этого ящериного квеста для одной песочноглазой меня было оседлать милую птичку коури. Очень страшненькая тварь, и за что ее так природа обидела, и на редкость вонючая, хряк в хлеву и то пах лучше. К довершению ко всем прелестям, глубоко недоделанный и кривозадуманный птицеверблюд имел препаршивый характерец, оседлать его было не так-то просто, и я, возможно, стала бы танцевать перед ним танцы приручения, но не сейчас, меня прижимало время. Посему я вспомнила Тома Круза из фильма «Далеко, далеко» и по его примеру от всей души двинула кулаком по клюву раз другой, на третий чудо птица чего-то там для себя поняла, дала на себя влезть, но это совершенно не значит, что не пыталась сбросить. Такое ощущение, что звероящерицы специально подбросили мне самую сквернохарактерную птичку. Но я не сдавалась, и упорно ехала вперед.
Переход через пустыню занял три недели. И если бы я заранее не подготовилась к этой экстрим пати, то, наверное, полягла бы смертью храбрых в этом синюшном пескохранилище. Для начала я задействовала артефакт, который обеспечивал постоянный купол над моим маленьким отрядом. Маг разработка Гади была завязана на моей крови, и потихоньку сосала из меня магию, зато купол продержался почти неделю, хотя я рассчитывала, что силы артефакта хватит до конца путешествия. Но постоянные маг аномалии, в виде воронок, на которые мой отряд натыкался с завидной регулярностью, ослабляли купол и, в конце концов, артефакт взорвался, благо он висел не на шее, а так палец опек несильно.