Голос Нины. И что же вы решили?
Жерар. Мы решили тебя убить.
Входит Нина.
Нина. Убить меня? Зачем?
Жерар. Чтобы избавиться от твоего очарования.
Нина. Уверена, что эта идея пришла в голову Адольфу.
Жерар. Именно.
Нина. Он прав. Это единственный выход. Разве что мертвая я буду мешать вам спать, вы не находите?
Адольф. Посмотрим.
Нина. Адольф, оденься, ты уже не в постели. Иначе ты простудишься, и в конечном счете из нас троих умрешь именно ты.
Нина снова уходит.
Адольф. Где моя одежда?
Жерар. Вы её оставили вчера в ванной.
Адольф уходит. Входит Нина с подносом.
Нина. Жерар, там, на кухне два больших блюда. Возьми их, будь любезен. У нас будет чудесный завтрак! Где убийца?
Жерар. Он в ванной (уходит на кухню).
Нина. А-а… он моет руки перед преступлением! Он всё делает наоборот. (Входит Адольф) Ты вымыл руки?
Адольф. Да.
Нина. (Жерару который входит из кухни) Ну, садись! Разве мы не счастливы все трое? Конечно, проводить так каждый день было бы слишком, но один раз — это занятно, не так ли? Итак, что вы решили?
Адольф. Господин Дюпюи хотел тебе сказать…
Нина. Зови его Жерар! Господин Дюпюи — слишком торжественно.
Адольф. Жерар хотел тебе сказать, что мы рассмотрели все возможные варианты…
Нина. Ну и что же?
Жерар. Да, Нина… Я думаю… я думаю… Я думаю, что теперь, когда меня и твоего мужа связывает искренняя симпатия… даже дружба… так продолжаться не может…
Нина. Ты требуешь моего развода!
Жерар. Нет!!!
Нина. Тогда что?
Жерар. Я думаю, наша связь должна прекратиться… Да… И уступить место симпатии, скажем, дружбе… между нами… всеми.
Нина. Послушай, дорогой, ты меня любишь, и ты не можешь ставить на одни и те же весы твою любовь ко мне и симпатию, даже дружбу к моему мужу. Так не бывает. Вода закипела! (Убегает на кухню.)
Адольф. Я это предсказывал. Теперь — я!
Адольф выливает в чашку Нины маленький флакон.
Жерар. Что вы делаете?! Вы сумасшедший!
Нина. (Входит в комнату, берет в руки чашку, но в последний момент бросает взгляд на чашку Жерара). Почему ты забрал мою чашку? Думал, что я не замечу шутки? Смотри, тут следы моей помады! (Она отбирает свою чашку)
Адольф. Цвет помады — цвет крови жертвы.
Нина. (Жерару) Когда ты получше узнаешь Адольфа, ты увидишь, что он время от времени роняет замечания, вроде бы и глубокие по смыслу, но тем не менее ничего не значащие. Кто мало его знает, обычно думает, что это признак гения. Он вообще оригинал… (Хочет выпить, но в последний момент, что-то вспомнив, задерживает чашку в руке. Смеется). Он идет убивать людей, которых никогда раньше не видел, прямо на дом, но в душе он паинька! Не так ли, Адольф? Но, тем не менее, я его очень люблю. Ну, сделай глоток из моей чашки в знак примирения, в знак того, что мы добрые друзья! (Жерару) Это наш семейный обычай! Мы делаем так всякий раз, когда немного ссоримся.
Адольф. Но мы не ссорились, дорогая!
Нина. Нет, не ссорились, но я тебе наговорила таких вещей…
Адольф. Да нет же, уверяю тебя!
Нина. И ещё вчера вечером… я сказала, что ты великий рогоносец. Это ведь не доставило тебе удовольствия?
Адольф. Не сказал бы…
Нина. Ну, видишь? Выпей глоток, и всё пройдет.
Адольф. У меня нет желания.
Нина. Как нет желания? Ты хотел выпить чай, а теперь ты вдруг не хочешь? Значит, тебе наплевать на меня, Адольф?
Адольф. Мне не наплевать. Я не хочу пить, вот и всё.
Нина. Не пей, а обмакни губы и сделай один-единственный глоток… Если ты откажешь мне в этом символическом акте нашей дружбы, значит ты мой враг и способен меня убить. Ты хочешь, чтобы я в это поверила? (Она берет чашку, подносит её ко рту Адольфа и заставляет сделать один глоток). Один глоточек, и всё! И достаточно… Ну, а теперь я… (Залпом выпивает свою чашку) Да, этот чай не из лучших. Какой-то странный привкус. Это китайский или цейлонский? Можно подумать, что глотаешь какое-нибудь лекарство Адольфа. Почему вы на меня так смотрите? Из-за того, что мне не понравился чай? И почему вы не едите? Что с вами? То ты не хотел ни о чем говорить, не позавтракав, а теперь не ешь?