Нина
1
Прежде всего, вам следует знать, что я не из тех, кто воюет за достоверность.
2
Он был решителен, даже импульсивен, ориентирован на немедленное получение удовольствия и удовлетворения, склонен действовать под влиянием момента, любил возбуждение и приключения и не любил планировать и подготавливать будущее.
Но всё это не имеет никакого значения, потому что она его так и не встретила.
3
Она принадлежала к тому множеству незамужних девушек, что, виртуозно овладев искусством перевоплощения, с успехом дурачили окружающих. Вы, вероятно, встречали таких. Только имейте в виду, что в отличие от большинства, а, может быть, и от всех сразу, она хорошо знала цену своему притворству. Цена эта была ужасна, и платить её приходилось сразу.
Болезнь не позволяла рассчитываться по частям и никогда, никогда не делала скидок.
Нина не могла вспомнить, когда всё началось, когда она заболела. Возможно, в двадцать - тогда с её лица вдруг исчез всякий намёк на детскую припухлость, и в заострившихся чертах стала легко угадываться строгая красота. Или чуть позже, год спустя, когда она съехала от родителей, и теперь уже никто не мог помешать ей проводить вечера в ванной у зеркала, не отрывая меланхоличного взгляда от своего отражения. А, быть может, она столкнулась с этим спустя несколько месяцев добровольного затворничества?
Одно Нина знала точно - в последнее время это происходило всё чаще. Вскоре приступы - так она называло это - стали настигать её после каждого собеседования, каждой безобидной посиделки с родителями, приятелями или бывшими однокурсниками, после каждого похода в кино и каждой прогулки со щенком, таксой по кличке Флопи. Стоило ей только высунуть голову из своего убежища, как дремавший глубоко внутри чудовищный изъян, какая-то ошибка в её генетическом коде, тотчас же пробуждалась от неглубоко сна и занимала выжидательную позицию. Болезнь ждала, пока она не вернётся домой, в пустую квартиру, чтобы напасть на неё там, в клети стен и тишине одинокого жилища, где никто не сможет увидеть её такой, какой она была на самом деле. Где никто не попытается ей помочь.
Поэтому Нина предпочитала избегать развлечений, если они требовали от неё покинуть дом и встретиться с людьми.
А теперь признайтесь, эта история показалось вам знакомой, не так ли?
Тогда вы, конечно, не удивитесь, узнав о том, что долгое время Нина не воспринимала поразивший её недуг всерьёз. (Тут следует оговориться: признать недуг - встать на путь исцеления, а моя героиня категорически отказывалась признавать себя больной). Она, видите ли, верила, что справится. Не поборет болезнь - так привыкнет. Ей было двадцать два, в её возрасте люди не слишком-то охотно соглашаются мириться с навязанными обстоятельствами. Но Нина была не из таких. Её хребет уже давно согнулся под весом трусости и длительного бездействия. Она несла в себе какое-то старческое смирение, словно подуставшая от скоростной гонки под названием Жизнь пожилая леди, вознамерившаяся медленно и с достоинством покинуть дистанцию. Однако если бы она задалась целью выяснить причину своего затянувшегося на много лет молчаливого страдания, то вряд ли смогла бы вспомнить что-либо поистине ужасное из того, что с ней случилось за все годы сознательной жизни. Нет, ничего такого Нине переживать не приходилось. И, может быть, если бы болезнь появилась внезапно, то она, следуя природе всего живого, непременно бы вступила с недугом в ожесточённую схватку. Но нет, опасность подбиралась к ней медленно и бесшумно, до последнего момента ничем себя не выдавая.
Больше всего Нину пугало предчувствие конца, к которому неизбежно стремится всё на свете, а болезни - особенно.
Теперь вы знаете, что скоро с ней случится что-то ужасное. И надо бы бедняжке, не теряя времени, бежать и кричать о помощи. Но тогда все они (вы спросите: кто такие они? а я отвечу: все и никто одновременно), конечно, посчитают, что у Нины поехала крыша из-за череды преследовавших её неудач, ведь так?