Ведь так?
Это куда больше походило бы на правду, но вы же помните, как я отношусь к правде.
А ещё где-то там, внутри, под тоненьким слоем временной решительности жила мягкая и одновременно прочная, как губка, уверенность в том, что однажды всё наладится само собой, и помощь ей и не нужна вовсе. И страх: даже если она расскажет обо всём, даже если ей поверят - смогут ли помочь? Вдруг для неё всё было уже кончено? В таком случае, не будет ли лучше не знать этого наверняка?
Как любой заблуждающийся, вставший на путь разрушения, Нина говорила себе: у меня ещё есть время.
Разумеется, она ошибалась.
4
Мы еще не подошли к той части истории, когда я могу задать этот вопрос.
И всё же:
вы уже догадались, чем именно она была больна?
5
Тот вечер.
Было около полуночи, когда такси остановилось напротив подъезда. Сорок минут назад все места в машине были заняты, подвыпившие девицы (она - одна из них) возвращались после празднования пятилетия выпуска. Их было четверо: трое уместились на заднем сидении, Нина нехотя заняла соседнее с водителем место. Сначала она участвовала в общем веселье: смеялась и болтала о том, что уже спустя несколько минут не имело бы ни для кого из них никакого значения, но позже, когда они выехали на автостраду, соединяющую старую и новую части города, она вдруг перестала вертеть головой, и, откинувшись на сиденье, замолчала.
На вопрос о том, чего это он вдруг притихла, Нине пришлось соврать о том, что её тошнит. Она была готова поспорить, что таксист, пожилой мужчина, скосил глаза в её сторону. Ради достоверности она немного опустила стекло, чтобы обеспечить доступ к свежему воздуху. А после украдкой поправила шёлковый шарфик, подняла его повыше с правой стороны, чтобы частично прикрыть нижнюю часть лица.
В качестве места встречи они выбрали новый ресторан в центре. Людмила, в прошлом староста класса, а нынче - организатор подобных ежегодных мероприятия, начала обзванивать бывших одноклассников за полтора месяца до дня икс, не забывая напоминать о том, что пять лет - дата особая и игнорированию не подлежала. Она проделывала ровно тоже самое и раньше, когда сумма лет, минувших после выпуска, исчислялась менее красивыми цифрами.
Год от года их сборища становились ожидаемо скромнее, желающих вспомнить школьные времена в кругу людей, которых когда-то приходилось видеть чаще родителей и которые теперь казались совсем чужими, было всё меньше. В прошлый раз пришли всего семеро, но скучать не пришлось - Люда назначила встречу в караоке-баре, и после нескольких бокалов вина они затеяли песенное соревнование не хуже «Евровидения». А в этом году, благодаря её увещеваниям и угрозам, их собралось в два раза больше. Сначала было неловко: смущённые смешки, робкое разглядывание с целью уловить изменения во внешности и манере поведения, лавина банальных вопросов о работе и семейном положении. Но после того как они сделали заказ, беседа пошла легче и веселее. А спустя несколько часов непреодолимая пропасть, образовавшаяся между ними за те годы, что они провели за университетскими партами, будто бы сузилась и сделалась практически незаметной.
Нина на такие встречи ходила исправно, по большей части от скуки, нежели от нестерпимого желания повидаться со школьными товарищами. К тому же, там никогда не было тех, о ком у неё сложились исключительно приятные воспоминания: ни соседа по парте, двоечника и растяпы Тимура, ни подружек, которых прежде она величала лучшими и которые исчезли из её жизни в первые же полгода после получения аттестатов. За столом собрались знакомые чужаки, по которым тогда, в классе взгляд гулял, не задерживаясь, а теперь они все вдруг сделались старыми друзьями. Они были так добры, так внимательны друг к другу. Всеми владела неисчерпаемая сила притворства и желание обманываться.
Нина была в своей стихии.
Она не хотела возвращаться домой, как будто бы если там её ждал вечно пьяный муж, или мать, выживающая из ума. Но квартира была пуста, она даже пса увезла к родителям, объяснив это тем, что пособия по безработице едва хватает на то, чтобы прокормить саму себя, что говорить о собаке? Отец промолчал, но Нина знала, что не сумела обмануть никого из них. Всё дело в твоей проклятой лени, - вот что без труда читалось на их лицах. Она даже ради Флопи не могла заставить себя выйти на улицу.