Петр покачал отрицательно головой.
– Оглянуться не успеете, как будут. Она у вас красивая, – сказала Нина.
– Кто? – удивился Петр.
– Ваша невеста, – пояснила удивленному Петру: – Девушка на станции.
– Верочка? Это сестра товарища, – Петр почему-то смутился.
– Ой, простите мою бестактность, – начала Нина оправдываться, но тут открыл глаза мальчик, разбудил девочку.
Вскоре он уже попросил кушать, девочка его поддержала.
– Потерпите, мы уже скоро приедем, – уговаривала их Нина, но выдала по сухарику.
Предложила Петру, он отказался.
Ближе к полудню поезд вздохнул и остановился. В окно было видно, что это не станция и даже не полустанок, а какая-то сонная деревенька. Поезд все стоял и стоял. На улице раздались окрики.
Дети тихонько, но настойчиво напоминали о себе. Нина с отчаяньем воскликнула, что они уже почти доехали, совсем немного осталось до Мерефы, а оттуда до их Вербилок на санях рукой подать. И вот на тебе!
Петр выждал еще немного, прислушиваясь, поднялся, шепнул «прощайте», получил в ответ «храни вас Господь» и начал проталкиваться к выходу. На улице с удовольствием вдохнул свежий воздух. Такую бы погоду да на Рождество! Легкий морозец и медленные редкие снежинки.
Говорили, что пути впереди занесло сугробами, что расчищают. Не похоже. Странная остановка. У головы поезда ходили люди в шинелях. Как бы не проверка документов. Ничего хорошего Петру она не сулила.
Он нашел проезжего мужика на санях, который ехал в Вербилки, и сторговался с ним до Мерефы. Надеялся по дороге сориентироваться, может, его же уговорит довезти до Харькова. Бросил прощальный взгляд на поезд и... развернул повозку.
2
С десяток пассажиров вышло из поезда и принялось растерянно оглядываться. Петр кинул камешек в окно своего вагона. Нина появилась за стеклом, догадалась открыть. Вернее, попыталась, сил не хватило, ей помогли. Она выглянула.
– Почему мы стоим? – крикнула обеспокоенно. – Это надолго?
– Пути занесло. И проверка документов. Думаю, на сутки застряли. Я нанял сани. Хотите, подвезу? Нам по пути.
На Нину уже кричали, что холодно. Она попыталась высунуться и осмотреться. Исчезла. И вот уже вышвыривала в окно свои баулы. Петр подхватил их и понес в сани. Ждал, нервно пощелкивая пальцами. Военные, что шли вдоль состава, были уже на полдороге к ним. Наконец Нина спрыгнула с подножки и сняла детей. Схватила за руки и бегом потащила к саням.
– Ой, так это ж Нина Ивановна! – сказал мужик с повозки.
– Здравствуйте, Трофимыч, – обрадованно отозвалась Нина, усаживая детей.
Мужик тронул лошадь, с любопытством оглядываясь и пытаясь расспросить, но дети шумели.
– В Мерефу? – спросил он у Петра.
Тот поглядел на детей и велел ехать сначала в Вербилки.
Дети замолчали, и Трофимыч начал описывать, как тяжко сейчас в деревне. И чего это они такие дурные, что из города сорвались? Тут же – то красные, то белые, то красные, то белые. Все разграбили. Голодно.
Доехали до Вербилок. Нина принялась извиняться, благодарить и сказала, что она теперь сама как-нибудь, не смеет его задерживать.
– Нет уж, давайте доставлю до места, – со вздохом посмотрел на ее баулы Петр.
Он с саней видел, как распахнулась дверь большой хаты. Гудел басом с порога крупный мужчина. Но не обнял. Значит, не муж.
Трофимыч тут же слез с саней и встрял в разговор. Вернулись вместе с басовитым мужчиной.
Нина представила:
– Григорий – брат мужа, Петр Ильич – попутчик.
– Это хорошо, Нина Ивановна, что постояльца сразу присмотрела, легче расплачиваться тебе выйдет, – гремел Григорий.
– Нам не нужны постояльцы, разве что женщину найдешь, – Нина, кажется, рассердилась.
Григорий полез в сани.
На краю села остановились у совсем маленькой хаты. Петр помог Нине отнести вещи.
– Вот мы и дома, дети, устраивайтесь, – Нина повеселела.
Не успел Петр ничего сказать на прощанье, как Нина-маленькая извлекла из чемодана с «памятью» подушку. Дети заспорили. Девочка уверяла, что бабушка подарила подушку именно ей, мальчик – что ему. Они тянули каждый в свою сторону.
– Давайте вы будете пользоваться по очереди, – предложила им Нина.
Они открыли рты, удивленные решением, но тут же стали пререкаться снова, выясняя, кто будет спать на подушке первым.
Григорий бесцеремонно заглянул в открытый чемодан и засмеялся:
– Ты, Нина Ивановна, совсем сдурела. Нашла, что везти.
Петр шагнул в сторону открытого баула и увидел там две иконы. Мало того, что с тяжелыми окладами, они были в киотах – громадных деревянных застекленных ящиках.