Затем он что-то вспомнил и осекся.
— Хрен с ним!.. Пусть будет за отсутствием доказательств. В общем, лейтенант Семерик, это я вам говорю, заказывайте себе новый мундир и новые погоны. Артур Джавахишвили слов на ветер не бросает.
Практически дело было сделано. Такой прыти от старика Константин и Василий не ожидали. Харасанов пошутил:
— Рановато ты, Артур, ушел на пенсию. Просись обратно — Шеварднадзе запросто поможет вернуться на пост генерального. Он ведь из бывших, но форму и чины не растерял.
Артур чего-то испугался, сник.
— Я што, я ради ваш штарался, — поразил Василия и Константина мгновенной переменой.
— Ох, до чего вы боитесь за свою жопу, — неожиданно разозлился Константин. — Аж повизгиваете, так хотите в тепле дожить старость. А представь тех голодных, холодных, раздетых и замученных по многотысячным гулагам страны. Ведь ты и тебе подобные их туда загоняли за любую мелочь.
Джавахишвили смиренно молчал, склонив голову к правому плечу.
— Время, Костик, было такое.
ДЕНЬГИ ИДУТ К ДЕНЬГАМ
Поселок Джетыгара остался позади. Изредка вдали мерцали тусклые огоньки неизвестных населенных пунктов.
В темноте показались темные силуэты неизвестного происхождения. “Что это? — немного разволновался Космаков. — Чего доброго, нарвусь на банду”.
Казахское кладбище спало вечным сном. Пашка спрятал тачанку за земляную горку холма и примостился вздремнуть. Уже засыпая, он услышал непонятный шум. Космаков вытащил из деревянной кобуры тяжелый кольт и направился к источнику шума.
Внушительных размеров могила, принадлежавшая, по-видимому, богатому человеку, за собой кого-то скрывала. В небо брызгали искры от невидимого костра.
Космаков по-пластунски подполз и увидел группу неизвестных, разместившихся у костра. Хорошо был слышен разговор.
— Если опоздаем, Тризубов с нас голову снимет. Рабочие полгода не получают заработной платы. Не сегодня завтра начнутся бунты.
— Потерпят, рабочий класс ко всему привычный.
— Они-то потерпят, а их дети вот-вот с голоду начнут дохнуть. С этого заварухи и начинаются. Так что нужно торопиться.
Возле костра, упершись дышлом в небо, стояла легкая тачанка. Тех, что сидели у костра, было двое. Еще двое сидели на траве возле тачанки, курили махру.
— Ты мне скажи, Игнат Юрьевич, почему наша власть не напечатала достаточное количество денег, — продолжил разговор один из двоих. — Приходится платить рабочему классу буржуйским золотом?
— А хрен его знает, — ответил второй. — Но, думаю, за золотишко работяги быстрее купят хлебушка, чем на советские рубли. На базарах мироеды ушлые, кроме золота ничего не признают.
Космаков насторожился. Упоминание о золоте привело в трепет душу бывшего приказчика.
— Слышь, Игнат Юрьевич, а сколько мы везем? Тыщ пять будет?
Раздался смех.
— Дурак ты, Мотя! С этих денег должны получить заработную плату пожалуй с пол-Оренбурга.
— Ну тогда пять тыщ должно будет, — рассуждал неугомонный Мотя. — Эх, да бы эти деньги мне…
Его товарищ рассердился:
— Тут миллион, дубина, а ты затвердил своих пять тыщ. Да на эти деньги можно целую волость купить.
По телу Космакова прошла волна сначала Топольской ледяной воды, а затем струя обжигающего пара купеческих бань. Не раздумывая, Космаков снял с тачанки “максим” и перенес к полуразрушенному могильнику.
Долго ожидать не пришлось.
— Эй, братки, нечего торчать возле тачанки! — крикнул старший. — Берите сундук и айда к костру.
Через минуту все четверо ели жареную баранину у костра. Но голодный словно волк Павлуша Космаков начисто забыл о голоде. Раскосые, глубоко посаженные глаза впились в окованный железом сундучок, хорошо видимый в свете костра.
— Ну прощайте, ребятушки, — прошептали сухие губы. — Встретимся в аду или в раю, мне все равно.
“Максим” кашлянул и выплюнул в казахскую ночь четыре смерти. Кошачьей походкой Пашка Космаков приблизился к мертвым инкассаторам, и для душевного успокоения из кольта всадил каждому в голову еще по пуле.
“Работа” окончена. Прикладом карабина Пашка сбил с сундучка навесной замок. Волчьи глаза вспыхнули красным светом, а сухие, поросшие волосами пальцы, погрузились в рыжую глыбу адского металла.
Ян Войтович встретил чекиста Павла Космакова не совсем по-дружески.
— Скажите, товарищ Космаков, вам известно значение такого слова как “пунктуальность”? Если не знакомо — на первый раз я вас прощу…
Пашка, который хорошо знал “повадки” интеллигентных людей, смиренно опустил взор и, заикаясь, выдавил: