Олег не понимал, в чем причина. Ну, рубины. Ну, довольно крупные. Но работа грубоватая, огранка примитивная, наверняка и проба золота не слишком высока. Да, судя по характеру огранки, возможен встроенный защитный конструкт. И что? Но Алёна смотрела на эту поделку так, словно перед ней на винного цвета бархате лежал, по меньшей мере, бриллиант «Красный крест» в две с лишним сотни карат.
— Можно мне это примерить?
— Пожалуйста, — пожал плечами Олег.
Девушка моментально вдела в уши серьги, нацепила на палец перстень.
— Помоги! — протянула цепочку с подвеской.
И едва замкнулся миниатюрный замочек, как все камни на мгновение вспыхнули внутренним огнем. А когда Олег проморгался, вместо розоватых камней увидел огненно-рыжие, внутри которых лениво колыхались языки пламени.
Росомахина резко повернулась к парню:
— Откуда это у тебя? — сухо и требовательно спросила она.
— Полегче, девонька. — Олегу был неприятен этот внезапно поменявшийся тон. — Я не обязан отчитываться перед тобой в чем-либо. Я спасаю тебя от психотравмы, вывожу из истерики, а ты в ответ пытаешься устроить допрос? Ну нет, так дело не пойдет. Давай, снимай камешки. Я, в конце концов, и один схожу на бал.
Алёна мгновенно сникла.
— Прости, — пробормотала она. — Просто этот гарнитур для меня очень много значит. И даже не только для меня, но и для всего рода. Его давно уже считали безнадёжно утраченным, и вдруг такое!
Девушка подняла голову, сложила руки в умоляющем жесте:
— Пожалуйста, скажи: откуда он у тебя? Как он к тебе попал?
— Скажи мне, Алёна Росомахина, почему каждый раз выходит именно так? Почему пока я как следует не поругаюсь, нормального разговора не выходит? Я думал, ты действительно не такая, как все. А ты… А-а!
Олег махнул рукой.
— Нашел я его. Обнаружил чью-то захоронку, часть отдал императору, часть оставил себе.
— А почему так? Почему одно отдал, а другое оставил?
— Я был о тебе лучшего мнения, Росомахина. Неужели сама не сообразила? Или у тебя от родовых камней мозги помутились? Я отдал то, что нельзя продать, нельзя использовать и нет смысла хранить.
— Так тот дом был спектаклем?
— Слушай, зачем так говоришь! Никакого спектакля, всё взаправду. Но я же не дурак — держать такие ценности в полуразрушенном доме. А ну как еще один везунчик появится! Я их прибрал в безопасное место, а в нужный момент вернул туда, где они были изначально найдены.
Олег врал вдохновенно и правдоподобно. Ведь уже есть официальная версия. И зачем её портить? Разве что так, подкорректировать.
Девушка помолчала, глядя в пол, потом вновь подняла глаза на парня.
— Скажи, что ты собираешься дальше делать с этим набором?
— Ничего. Он мне, как таковой, не нужен. Тут ведь, если я правильно понимаю, есть привязка к родовым способностям?
— Конечно, — кивнула Алёна.
— Мне вообще деньги нужнее, чем подобные безделушки. Так что если твой отец выйдет на меня с реальным предложением, я продам этот гарнитур вашему роду. А на бал, как я и говорил, ты можешь сходить в нем. Только в таком виде, как мне кажется, он совершенно не подходит к розовому шелку.
— Ничего, подойдет, — заулыбалась девушка. — Ты увидишь. Я могу сейчас взять его?
— Нет. Через час приедет ювелир и письменно засвидетельствует факт передачи тебе этих вещей. Завтра в присутствии этого же ювелира я их у тебя приму. А он проверит, что мне вернули ровно то, что взяли.
— Но зачем такие сложности? Разве я давала повод думать обо мне настолько плохо?
— Ты — нет. Но в твоей семье наверняка имеется дубликат этого комплекта. Может даже, из настоящего золота и с настоящими камнями, но без магической составляющей и родовой привязки. Твой отец, когда ты ему обо всём расскажешь, обязательно предложит по-быстрому подменить вещички. А, может, метнётся в столицу и за ночь организует какую-нибудь гадость. Так вот: не стоит. Попытка обмануть меня обойдется вашему роду очень дорого, причем как в деньгах, так и в репутации.
Все эти заморочки отняли время и силы. Но, всё-таки, в половине десятого вечера Олег, в черном фраке с белой жилеткой, тщательно причесанный и благоухающий дорогим парфюмом, постучался в дверь комнаты номер семь на женском этаже общежития. И тут случилось чудо! Из-за двери не послышалось ни «сейчас, еще минуточку», ни «вот уже почти все». Нет. Изнутри комнаты процокали уверенные шаги, и дверь распахнулась.
Олег внутренне ахнул: где та миленькая позитивочка? Где косички? Где ямочки на щеках? Перед ним стояла юная красавица, безупречная в своей элегантности. И почему он решил, что платье было розовым? Нет, оно всё переливалось черно-рыжими огненными языками, словно сотканное из самого пламени.