- Светочка, сделай мне кофе.
Через минуту в кабинет вошло очаровательное длинноногое создание выдающихся форм, столь приятных мужскому взгляду.
- Пожалуйста, Георгий Максимович.
Расчетливо нагнувшись, секретарша поставила на стол поднос.
- Кофе, сливки, сахар, печенье – всё, как вы любите.
Взмахнув ресницами так, что по кабинету разошлась ощутимая воздушная волна, Светочка удалилась. Некоторое время начальник смотрел на дверь, за которой скрылось прекрасное виденье, потом опомнился и, отхлебнув из чашки, принялся энергично давить кнопки телефона. В трубке послышались гудки, наконец приятный мужской баритон произнес:
- Слушаю!
Где-то в здании правительства
Начальник службы Императорских Магических Архивов вошел в свой кабинет. Быстрым шагом пересек его насквозь, направляясь в скрытую от посторонних взглядов комнату. Снял и убрал в шкаф плащ, присел на удобный диван, вспомнил, как хороша на нём была секретарша, вздохнул и отправился на рабочее место. И только он закрыл за собой дверь тайной комнаты, как на столе затрезвонил телефон. Пришлось поторопиться.
- Господин Генин! - загремел из трубки голос, и Генин, поморщившись, отодвинул её подальше от уха.
- Что вы так кричите, господин Репейников?
- Простите.
Громкость звука в трубке упала до приемлемой.
- Переволновался.
- Что-то случилось? – забеспокоился Генин.
- Увы, случилось. Только что ко мне приходила четверка подростков, в их числе Каракалова и Песцов.
- Те самые?
- Именно.
- И что?
- Понимаете, они создали клан. По всем правилам, с магическими печатями. И приходили регистрировать бумагу.
- И вы это сделали?
- Разумеется! Всё согласно инструкции, до последнего пункта.
- Господин Репейников, - разочарованно протянул Генин. – Неужели вы не могли потянуть, предложить прийти через день, через неделю?
- Не мог, господин Генин, никак не мог. Вы же прекрасно знаете, что говорят в кулуарах о Песцове. Он бюрократические механизмы знает не хуже нас с вами. Зафиксирует нарушения, подаст жалобу в надлежащие инстанции, и всё. Песец. А я не хочу возглавлять ИМА где-нибудь в Кушке или в посёлке Ола. Но это не главное. Главное то, что древний артефакт, тот, что под номером восемь, исправно отработал. И заверил имперским львом все экземпляры договора. Вы понимаете, что это значит?
Благодушная расслабленность, с которой господин Генин входил в свой кабинет, испарилась без следа.
- Заверил, говорите?
- Именно так.
- Что ж, - задумчиво произнес господин Генин, – спасибо.
И повесил трубку. А начальник центрального отделения ИМА Георгий Максимович Репейников вынул из кармана пиджака большой клетчатый носовой платок и вытер выступившую на лбу испарину. Это был первый случай, когда Генин сказал доброе слово своему подчиненному. Видимо, ситуация была гораздо сложнее, чем он подумал в первый момент.
Где-то в управлении ИСБ
Звонок в кабинете начальника ИСБ прозвучал сразу же после того, как закончился утренний рапорт. Пастухов подождал, пока за последним сотрудником закроется дверь кабинета, и снял трубку.
- Доброе утро, Илья Андреевич. Генин беспокоит.
Голос у начальника службы Императорских Магических Архивов звучал весьма нервно.
- Что случилось, Юрий Анатольевич? – спросил Пастухов.
- Сегодня у меня в центральном отделении был зарегистрирован клан.
- Клан?
- Именно. Зарегистрирован и подтвержден артефактом.
- Даже так…
Пастухов задумался на несколько секунд: уж больно неожиданным было известие, и задал вопрос:
- Песцов?
- Да, он был в числе учредителей. А почему вы о нём спросили?
- Интуиция. А кто ещё?
- Мария Каракалова. И две незнакомые мне девушки: Лебедева и Щукина.
Пастухова обожгло холодом: фактический брак девушки императорского рода без одобрения императора! Это скандал, однозначно. И как ни крути, а докладывать на самый верх придется ему.
Он сдержанно поблагодарил Генина и по внутреннему телефону набрал секретариат главы государства.
Где-то в императорском дворце
- Мер-р-рзавец!
Император метался по кабинету из угла в угол. Слуги предусмотрительно оттянулись подальше, на границу слышимости, чтобы, с одной стороны, не попасть Львову под горячую руку, а с другой – не пропустить требование явиться.
- Чего ему ещё надо? Нищим приехал из своего Вор-ронежа! А теперь и дом в столице, и поместье в этом самом Вор-ронеже, и деньги приличные завелись.
Император остановился посреди комнаты.
- Ишь ты – клан ему подавай! Мер-р-рзавец!
В стене кабинета открылась потайная дверь, из неё появилась женщина. Мягко, почти беззвучно ступая, она подошла к Петру со спины, положила руки ему на плечи.
- Ты сердишься, Юпитер, значит, ты не прав, - произнесла она глубоким певучим голосом.
- Да знаю я, что не прав, - буркнул император. – Но ведь каков мерзавец!
- Что, - улыбнулась женщина, - он поломал все твои планы? А ведь я тебя предупреждала: этот мальчик в неволе жить не будет. Это тебе не какой-нибудь Собакин. И даже не Волков. Песец – зверь хитрый, всегда найдёт способ вывернуться. Но любопытный, на любопытство его и нужно ловить. А если ты опасаешься, что он будет играть против тебя, то пригласи его сегодня часиков около шести. Ты с ним побеседуешь, вопросы нужные позадаёшь, а я послушаю. И если он где-то примется врать, то ты об этом узнаешь и появится повод спросить его предметно и более жестко.
- Хорошая идея, - улыбнулся Пётр. – Ты у меня умница. Самый умный сенсор империи.
- Ты преувеличиваешь, дорогой. Просто ты разозлился и эмоции тебя ослепили. Через четверть часа ты бы остыл и придумал всё то же самое. Или даже лучше.
Император обернулся, обнял женщину и нежно поцеловал.
- Осталось найти повод. Негоже императору беседовать по душам с гимназистом, хоть он трижды Песцов.
- Нет ничего проще, - улыбнулась женщина. - Зови секретаря. А пока он добирается, я тебе всё расскажу.
- Доброго вечера, государь, - поклонился при входе Песцов.
- С чего ж он будет добрым, если ты такие заходы устраиваешь?
Олег сделал вид, что не понял.
- Не припомню за собой вины, государь. Законы соблюдаю, что писаные, что неписаные. Никого не трогаю, к экзаменам готовлюсь, делами рода занимаюсь.
- Вот как раз о делах рода и побеседуем.
В голосе императора отчетливо послышалась угроза.
- Тебе зачем клан понадобился? Власти захотел?
- Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул через плечо Песцов и постучал по столу.
Тут же спохватился: а ну как Львов решит, что плевать в императорском кабинете, хоть и понарошку – оскорбление для величества.
– Простите, государь, - повинился он. – Без умысла, рефлекторно.
- А что это ты такое сейчас сотворил? – полюбопытствовал император.
- Простонародный суеверный обряд. Люди творят, чтобы неприятности мимо пронесло.
- И что же ты за неприятность счел?
- Власть, что же еще.
- То есть, ты власть неприятностью считаешь?
- Кому как, государь, а мне так полная катастрофа. Это ж ни минуты покоя, сплошная пахота с утра и до вечера, а то и по ночам. Нервная работа, на износ. А я человек ленивый, лишний раз полежать люблю.
- Тогда зачем ты всё это затеял? – удивился Пётр. – Клан и прочее?
- Чтобы мне жен не насовали без моего желания. А то и без моего ведома.
Такой мотив императору в голову не приходил.
- Кто ж тебе такое устроить может?
- Например, вы, государь.
- Я? Ну да, я могу. И право на то имею. И прикажу, если понадобится.
- Всем? И Марии Федоровне?
- Ах ты ж стервец! – расхохотался Пётр. – Вывернулся! Не Песец, а какой-то угорь. Да, она та еще строптивица. Правда, особо на это не надейся. И на неё при необходимости укорот найдется.